Повседневная жизнь воровского мира Москвы во времена Ваньки Каина - [107]
В другой раз, когда разбойники, вырубив в лесу по дубине, поджидали на Троицкой дороге очередную жертву, «по той дороге ехал из Москвы незнаемо чей крестьянин на одной лошади в санях». Преступники и этого несчастного крестьянина «розбили»: забрали кобылу, телегу с мукой и крупами, сняли с него овчинную шубу и «покинули» на дороге. Приехав на телеге в Преображенское, они поделили мешки с мукой и крупами, а «лошадь пустили на Троицкую дорогу для того, что была худа»[521].
Видимо, на совести членов этой шайки лежало и разбойное нападение, которому подвергся поляк Иван Петрович Буковский. В своем челобитье он рассказал: «…в прошлом 745-м году декабря 8 дня ехал я… от Троицкой Сергиевой лавры в Москву тоя ж лавры с подьячим Михайлою Савиным на дву санях, при которых были четыре лошади… да при тех лошадях имелись извощиков два человека. И как я… со оным подьячим ехали по Троицкой дороге мимо лесу Красной сосны, и у того лесу напали на нас воры шесть человек на одной лошади, и меня… и подьячего разбили, и били нас смертным боем… и, ограбя, оные воры вышеписанных подьячего и извощиков привязали в лесу к деревьям, а я, именованный, в одной рубахе, бес порт, босой от тех воров ушел»[522]. Как видим, почерк преступников схожий и место нападения во всех случаях повторяется.
Подобные разбойные группы действовали и на других подмосковных дорогах. Так, 3 февраля 1738 года в 30 верстах от Москвы на Касимовской дороге было совершено нападение на крепостных людей комиссара Артемия Андреевича Самсонова, ехавших из Москвы в господское поместье Владимирского уезда. В декабре 1741 года «за Рогожской ямской слободой» жертвой нападения стал крестьянин поручика Тихона Иванова сына Новгородцева. Как сказано в составленной его хозяином челобитной, преступники, «напав на него, …посланную с ним лошадь и скарб отбили, и ево били смертно, и того человека моего, связав у оного руки и ноги, бросили в свои сани, и завели в лес, и, обрезав имеющуюся на нем рубаху по пояс, и тою рубахою завязали ему глаза и рот… и потом от него поехали, а ево… оставили в том лесу связанного». 10 января 1742 года на Владимирской дороге «в Московском уезде среди Ивановской рощи» нападению подверглись крепостные крестьяне прапорщика Василия Дмитриевича Камынина[523] и т. д.
Отметим, что важную роль в разбойной шайке, орудовавшей на Троицкой дороге зимой 1745/46 года, играл крестьянин дворцового села Покровского Григорий Барсуков, периодически предоставлявший преступникам надежное укрытие в своем доме. Взятые разбоем повозки, вещи и лошади не могли быть быстро реализованы, и преступники оставляли их Барсукову на хранение. Он же продавал им корчемное вино и покупал у них отобранные у жертв вещи, а то и снятую с несчастных одежду. Так, Иван Стромынский на допросе показал, что после совершения одного из разбойных нападений он с товарищами «пришли в село Покровское х крестьянину Григорью Барсукову, а про то, что они были на разбое на Троицкой дороге, ему, Григорью, сказали, и показанную лошадь мерина рыжева продали они означенному Григорью Барсукову, взяли два рубли, а продали ему заведома, что взята разбоем. Ему ж, Григорью, он отдал кафтан васильковой суконной, шапку бархатную, да камзол гвоздишной безденежно, только за тот кафтан у него, Григорья, пил он, Иван, с товарыщем Никифором Суетою вино»[524].
При рассмотрении деятельности этой разбойной группы нельзя не обратить внимания на еще один важный момент. Все ее участники были либо крестьянами окрестных сел, либо беглыми солдатами, отданными в службу из тех же подмосковных сел и деревень, либо «матросами», то есть работниками парусной мануфактуры в селе Преображенском. Никто из участников разбойной группы не известен нам по другим документам о московской преступной среде, кроме Гаврилы Рыжего. Тот являлся московским «мошенником», но с лета 1745 года скрывался в различных местах от преследований со стороны Сыскного приказа. Именно в это время он потерял связи со своими «товарищами» — московскими ворами и примкнул к разбойной шайке.
Итак, разбои на подмосковных дорогах — нехарактерные для московских воров преступления. Зачем ходить на пригородные дороги, губить людей и рисковать собственной жизнью, если рядом шумный многолюдный город, дающий столько возможностей для совершения краж? Наверное, так рассуждали московские «мошенники», останавливая свой выбор на преступлениях, не связанных с душегубством.
Впрочем, иногда и городские преступники устраивали разбойные нападения. Один из самых успешных разбоев, совершённых в Москве в 40-х годах XVIII века, осуществила группа профессиональных воров под предводительством самого «доносителя» и «сыщика» Ивана Каина. Речь идет о нападении в 1748 году на струг московского купца 1-й гильдии Степана Скачкова (в показаниях Каина — Степана Клепина, Клепикова или Клепинова) с целью похищения более тысячи рублей и прочего имущества. В следующем году все участники этого преступления, в том числе Иван Каин, были арестованы и признались в содеянном. Подробный рассказ Каина об этом разбое, зафиксированный в протоколе допроса, заслуживает того, чтобы быть процитированным полностью:
