Повседневная жизнь Вены во времена Моцарта и Шуберта - [70]
Совершенно невозможно узнать, кто принадлежал, а кто не имел отношения к этим добровольным шпионам, из которых некоторые, вероятно самые высокопоставленные, пользовались завидной привилегией направлять свои отчеты, подписанные настоящим именем, псевдонимом или же условным знаком, позволявшими определить имя отправителя, непосредственно Хагеру. Прочие сообщались с министерством через многочисленных агентов, являвшихся посредниками между ними и высшим руководством, и не имели ни малейшего шанса на вознаграждение за свои заслуги, но зато и не подвергались наказанию за излишнее рвение и за оплошности.
Все, что мы знаем о «малой» истории конгресса, почерпнуто нами из бесчисленных мемуаров того времени, так как каждый или почти каждый из участвовавших в нем лиц, желая обессмертить свою причастность к нему, писал и публиковал воспоминания. Мемуары Гард-Шамбона, барона Витролля, Коленкура, Дневники г-жи д’Арбле и княгини Дино, Дневник леди Холланд и монументальный Дневник г-жи Жюно, письма неугомонной княгини де Ливен, Записки Криви и Записки Крокера, переписка леди Брагерш, Мемуары Буррьена и Мемуары графини де Буань, бесценный Дневник Бертучи дают достаточное представление о том, сколько всего написали действующие лица и свидетели событий этого периода.
Я уже не говорю об откровенностях таких первых лиц, как Каслри, Талейран, Меттерних, Веллингтон, Генц и многие другие. Наиболее колоритными и ценными являются документы, предоставленные нам самой Полицией двора, позволившей полистать свои архивные материалы. Закулисная атмосфера конгресса раскрывается в них равно с бесцеремонностью и с проницательностью. Немного тайн, должно быть, ускользнуло от взглядов сбиров — полицейских агентов Хагера. Император Франц требовал представления ему по утрам отчетов службы наблюдения и погружался в их чтение с любопытством ребенка. Он от души веселился, узнавая о том, чем занимались иностранные особы, даже если их действия не представляли ровно никакого государственного интереса и были лишены политической подоплеки. Просматривая эти досье, мы узнаем, что в такой-то день и час прусский король вышел из своей резиденции инкогнито, одетый, как простой буржуа, в низко надвинутой шляпе, и не вернулся даже в десять часов вечера; что русскому императору каждое утро приносят большой кусок льда, которым он протирает себе лицо и руки; что великий герцог Баденский провел ночь у девиц…
Осведомителей вербовали повсюду. Барон Хагер предлагает своему агенту Зиберу и правительственному советнику Ла Розу почаще пользоваться услугами евреев. «Поскольку вы имеете влияние на главные еврейские дома, вам легко найти среди глав этих семейств или среди самых толковых из их сыновей лиц, способных добывать сведения, представляющие интерес для политической полиции».[93] Подобные же инструкции направляются хорошо известным в обществе лицам, которые также не отказываются от сбора сведений, таким, например, как барон фон Лёрс, которому Хагер адресует следующее письмо:[94]
Я имею честь просить Вас не только приложить все усилия к тому, чтобы извлекать как можно больше пользы из Ваших связей и источников информации и доставлять мне по утрам исчерпывающие сведения, которые я не замедлю оплатить с учетом Ваших расходов, связанных с их получением, но и соблаговолить назвать мне имена лиц, которых, по Вашему мнению, можно было бы использовать в нынешних обстоятельствах на всем протяжении конгресса. Их можно будет привести ко мне для соответствующей договоренности.
Цинизмом, с которым начальник полиции предлагает титулованному лицу стать помощником его агентов и, что еще более интересно, вербовщиком новых, пронизана и записка к государственному советнику Зиберу, высшему руководителю венской полиции (Хагер руководил Государственной полицией). Ему рекомендовалось усилить бдительность ввиду большого притока иностранных гостей.[95]
Неизбежное прибытие высочайших особ налагает на нас обязанность сделать соответствующие распоряжения и принять такие меры для усиленного наблюдения, чтобы можно было ежедневно и во всех подробностях получать сведения, касающиеся их августейших персон, их непосредственного окружения и всех лиц, пытающихся к ним приблизиться, а также получать информацию о планах, намерениях и действиях, которые будут иметь отношение к этим блистательным гостям…
Можно было опасаться того, что значительное количество лиц, подлежавших наблюдению и осуществлявших его, вызовет такой приток разнообразных донесений, что начальник полиции окажется неспособен отделить полезную информацию от не имеющей значения. Их сортировка могла стать очень трудным делом. Каждый день на стол барона Хагера мешками доставлялись конфиденциальные послания. Среди них преобладали, разумеется, не имевшие значения, потому что иностранцы, знавшие, что за ними следят, и сами следившие друг за другом, во избежание подслушивания тщательно избегали компрометирующих разговоров, а все важные документы прятали под замок. Хагер ждал чуда от инициативы изобретательного Зибера, который надумал использовать в качестве полицейских осведомителей общественных писцов. «Чтобы распознавать среди большого числа иностранцев тех, кто приехал неофициально с целью смешаться с официальными представителями, придется создать под наблюдением полиции специальные бюро письменных услуг для удобства иностранцев, наподобие существующих в Париже. Руководить ими будут надежные люди, принимающие на работу только писцов, рекомендованных полицией».
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Среди гигантов ренессансной Италии, давшей миру Рафаэля, Леонардо да Винчи, Тициана, Боттичелли, Браманте, Джорджоне и многих других великих мастеров, Микеланджело Буонарроти возвышается непревзойденным колоссом. Он рано занял центральное положение в искусстве Высокого Ренессанса, проявив себя с необычайной энергией и редким талантом во всех видах пластических искусств — скульптуре, живописи, графике, архитектуре. И еще он был выдающимся поэтом, творчество которого отмечено глубиной мысли и высоким трагизмом.За свою долгую 89-летнюю жизнь художник испытал подлинные взлеты творческого вдохновения.
Возрождение в Германии — необычайно яркая вспышка творческого гения на рубеже XV–XVI веков, являющаяся наиболее драматичным и кратковременным периодом культуры Ренессанса, отличается сложным переплетением старого и нового, национального и итальянского, светского и религиозного, идей Реформации и гуманизма. Наиболее ярко этот необыкновенный синтез воплотился в творчестве выдающегося живописца Альбрехта Дюрера (1471–1528).Творчество члена Французской академии Марселя Бриона уже знакомо нашему читателю по биографической книге «Моцарт», совсем недавно вышедшей в серии «ЖЗЛ».
Для истории русского права особое значение имеет Псковская Судная грамота – памятник XIV-XV вв., в котором отразились черты раннесредневекового общинного строя и новации, связанные с развитием феодальных отношений. Прямая наследница Русской Правды, впитавшая элементы обычного права, она – благодарнейшее поле для исследования развития восточно-русского права. Грамота могла служить источником для Судебника 1497 г. и повлиять на последующее законодательство допетровской России. Не менее важен I Литовский Статут 1529 г., отразивший эволюцию западнорусского права XIV – начала XVI в.
Гасконе Бамбер. Краткая история династий Китая. / Пер. с англ, под ред. Кия Е. А. — СПб.: Евразия, 2009. — 336 с. Протяженная граница, давние торговые, экономические, политические и культурные связи способствовали тому, что интерес к Китаю со стороны России всегда был высоким. Предлагаемая вниманию читателя книга в доступной и популярной форме рассказывает об основных династиях Китая времен империй. Не углубляясь в детали и тонкости автор повествует о возникновении китайской цивилизации, об основных исторических событиях, приводивших к взлету и падению китайских империй, об участвовавших в этих событиях людях - политических деятелях или простых жителях Поднебесной, о некоторых выдающихся произведениях искусства и литературы. Первая публикация в Великобритании — Jonathan Саре; первая публикация издания в Великобритании этого дополненного издания—Robinson, an imprint of Constable & Robinson Ltd.
Книга посвящена более чем столетней (1750–1870-е) истории региона в центре Индии в период радикальных перемен – от первых контактов европейцев с Нагпурским княжеством до включения его в состав Британской империи. Процесс политико-экономического укрепления пришельцев и внедрения чужеземной культуры рассматривается через категорию материальности. В фокусе исследования хлопок – один из главных сельскохозяйственных продуктов этого района и одновременно важный колониальный товар эпохи промышленной революции.
Спартанцы были уникальным в истории военизированным обществом граждан-воинов и прославились своим чувством долга, готовностью к самопожертвованию и исключительной стойкостью в бою. Их отвага и немногословность сделали их героями бессмертных преданий. В книге, написанной одним из ведущих специалистов по истории Спарты, британским историком Полом Картледжем, показано становление, расцвет и упадок спартанского общества и то огромное влияние, которое спартанцы оказали не только на Античные времена, но и на наше время.
В книге сотрудника Нижегородской архивной службы Б.М. Пудалова, кандидата филологических наук и специалиста по древнерусским рукописям, рассматриваются различные аспекты истории русских земель Среднего Поволжья во второй трети XIII — первой трети XIV в. Автор на основе сравнительно-текстологического анализа сообщений древнерусских летописей и с учетом результатов археологических исследований реконструирует события политической истории Городецко-Нижегородского края, делает выводы об административном статусе и системе управления регионом, а также рассматривает спорные проблемы генеалогии Суздальского княжеского дома, владевшего Нижегородским княжеством в XIV в. Книга адресована научным работникам, преподавателям, архивистам, студентам-историкам и филологам, а также всем интересующимся средневековой историей России и Нижегородского края.
В 403 году до н. э. завершился непродолжительный, но кровавый период истории Древних Афин: войско изгнанников-демократов положило конец правлению «тридцати тиранов». Победители могли насладиться местью, но вместо этого афинские граждане – вероятно, впервые в истории – пришли к решению об амнистии. Враждующие стороны поклялись «не припоминать злосчастья прошлого» – забыть о гражданской войне (stásis) и связанных с ней бесчинствах. Но можно ли окончательно стереть stásis из памяти и перевернуть страницу? Что если сознательный акт политического забвения запускает процесс, аналогичный фрейдовскому вытеснению? Николь Лоро скрупулезно изучает следы этого процесса, привлекая широкий арсенал античных источников и современный аналитический инструментарий.
Отмечаемый в 2007 году 170-летний юбилей российских железных дорог вновь напоминает о той роли, которую эти пути сообщения сыграли в истории нашего государства. Протянувшись по всей огромной территории России, железные дороги образовали особый мир со своим населением, своими профессиями, своей культурой, своими обычаями и суевериями. Рассказывая о прошлом российской железки, автор книги Алексей Вульфов — писатель, композитор, председатель Всероссийского общества любителей железных дорог — широко использует исторические документы, воспоминания ветеранов-железнодорожников и собственные впечатления.
«Руси есть веселье питье, не можем без того быти» — так ответил великий киевский князь Владимир Святославич в 988 году на предложение принять ислам, запрещавший употребление крепких напитков. С тех пор эта фраза нередко служила аргументом в пользу исконности русских питейных традиций и «русского духа» с его удалью и безмерностью.На основании средневековых летописей и актов, официальных документов и свидетельств современников, статистики, публицистики, данных прессы и литературы авторы показывают, где, как и что пили наши предки; как складывалась в России питейная традиция; какой была «питейная политика» государства и как реагировали на нее подданные — начиная с древности и до совсем недавних времен.Книга известных московских историков обращена к самому широкому читателю, поскольку тема в той или иной степени затрагивает бóльшую часть населения России.
Иван Грозный давно стал знаковым персонажем отечественной истории, а учреждённая им опричнина — одной из самых загадочных её страниц. Она является предметом ожесточённых споров историков-профессионалов и любителей в поисках цели, смысла и результатов замысловатых поворотов политики царя. Но при этом часто остаются в тени непосредственные исполнители, чьими руками Иван IV творил историю своего царствования, при этом они традиционно наделяются демонической жестокостью и кровожадностью.Книга Игоря Курукина и Андрея Булычева, написанная на основе документов, рассказывает о «начальных людях» и рядовых опричниках, повседневном обиходе и нравах опричного двора и службе опричного воинства.
В XVIII веке в России впервые появилась специализированная служба безопасности или политическая полиция: Преображенский приказ и Тайная канцелярия Петра I, Тайная розыскных дел канцелярия времен Анны Иоанновны и Елизаветы Петровны, Тайная экспедиция Сената при Екатерине II и Павле I. Все они расследовали преступления государственные, а потому подчинялись непосредственно монарху и действовали в обстановке секретности. Однако борьба с государственной изменой, самозванцами и шпионами была только частью их работы – главной их заботой были оскорбления личности государя и всевозможные «непристойные слова» в адрес властей.