Повседневная жизнь Вены во времена Моцарта и Шуберта - [49]
Любовь к редким животным была одной из самых старых и самых свято соблюдавшихся венских традиций. Император Максимилиан устроил в построенном им замке Эбельсдорф огромный птичник для фазанов и сад для диких баранов со скалами, на которые эти животные карабкались, совсем как в нынешних зоопарках. В 1552 году император подарил венцам небывалое, чудесное зрелище — торжественное явление слона. Это событие прославили ученые и поэты, и память о нем была увековечена на многих домах, выбравших слона в качестве символа. Последнее заведение У Слона на Грабене было разрушено в 1865 году, как сообщает нам Фридрих Райхсль в своем бесценном труде Вена времен бидермайера, на который постоянно ссылаются историографы Вены. Одновременно со слоном венцам были представлены «индийские вороны», которые оказались не чем иным, как попугаями, привезенными из Америки испанцами.
В какую эпоху начали заселять окружавшие город рвы оленями, быками, не говоря уже о разных видах рыб, а в тщательно изолированных котлованах разводить медведей, тигров и львов? Этот обычай восходит, вероятно, к тем временам, когда владельцы замков, не имея возможности заполнить окружавшие их укрепления рвы водой, размещали там в качестве часовых хищных зверей, которые должны были оповещать солдат о случайном ночном нападении. В составе обслуживающего двор персонала содержались на постоянном жалованье дрессировщики обезьян, учителя, обучавшие попугаев пению и декламации, и даже один «мойщик львов». Порой случались несчастья, когда неосторожные подходили к клеткам зверей слишком близко. В памяти венцев сохранилась трагедия, случившаяся с девушкой, которую прозвали «невестой льва». Это произошло в зверинце Бельведерского замка, принадлежавшего победителю турок принцу Евгению.[69] У человека, обслуживавшего львов, была дочь, которая ежедневно приносила еду своему любимому льву. В день своей свадьбы она вошла в клетку в подвенечном одеянии, с миской в руке. Хищник внезапно набросился на нее и разорвал на части либо потому, что не узнал ее в никогда не виданной им одежде, либо — и этой версии, подсказанной народной сентиментальностью, видимо, отдавали предпочтение — потому, что считал свою юную хранительницу собственной невестой и предпочел скорее убить ее, чем увидеть в объятиях чужого мужчины.
Созданный в 1752 году в Шенбруннском парке зоологический сад был сразу же открыт для жителей Вены, восхищению которых не было предела. Зверинец, приобретенный у некоего итальянца Альби, и дары иностранных монархов превратили этот зоосад в одну из самых значительных достопримечательностей города. По воскресеньям венцы целыми семьями устремлялись к замку с корзинками провизии, устраивали пикники в аллеях и на лужайках и ходили по павильонам, полным удивительных зверей. Автор Писем Айпельдауэра, шутник и остроумец Йозеф Рихтер, в очаровательно иронической манере рассказывающий на венском диалекте о достопримечательностях города, не упускает из виду и этих воскресных экскурсий в императорский зверинец. Он живописует читателю «двух обезьян, которые сидят на палке в окружении других им подобных, созерцающих с раскрытыми ртами эту пару весь день, с утра до вечера», «гигантских птиц [вероятно, страусов], чьи головы на длинных шеях возвышаются над головой моей супруги; на своих босых ногах они горделиво прогуливаются перед зрителями, как знатные дамы в большой аллее парка». В корзинку с едой венцы не забывали положить бутылку вина и большую краюху хлеба для слона, орехи и яблоки для попугаев и обезьян, корм для рыб, птиц и медведей.
«Почтенный слон, — рассказывает Шенхольц, — привлекал массу зевак, наполняя Шенбруннский парк людьми, как хороший актер наполняет деньгами кассу театра. Тихий и коварный, настоящий мудрец, этот старик жил в отведенном ему загоне в свое удовольствие». Он был любимцем публики, несмотря на то, что время от времени, задирая хобот, обдавал посетителей клубами пыли или обливал водой. Когда он заболел, венцы вырывали друг у друга из рук печатавшиеся в Винер Цайтунг бюллетени о его здоровье, а день его смерти стал днем национального траура.
Любовь к животным, любопытство ко всему редкостному и удивительному, чисто венское желание постоянно веселиться и удивляться неожиданному обогащало владельцев балаганов. Во многих кварталах города ни на день не прекращалась настоящая ярмарка, где акробаты, колдуны, паяцы, поводыри дрессированных животных старались перекричать друг друга, зазывая к себе гуляющих горожан. Чтобы представить себе усилия и изобретательность антрепренеров народных зрелищ, достаточно прочесть некоторые афиши, выставленные у ворот зверинцев по всей длине отведенного под них бульвара, некогда называвшегося Егерцайле, а позднее переименованного в Пратерштрассе. Зверинцам очень повезло, потому что бульвар этот был очень бойким местом — дорогой в парк, в котором венцев ждали очаровательные, приводившие в мечтательное настроение романтические деревья, мрак кустарников, скрывавший от нескромных взглядов флиртующие пары, игра в шары, кабачки, карусели, танцевальные залы, игры на сообразительность… Оглушенные зазывалами зверинцев — каждый расхваливал свой как самый лучший, — сбитые с толку люди просто не знали, куда идти. Предприимчивым хозяевам не оставалось ничего другого, как привлекать зрителей соблазнительными обещаниями, вроде приводимых ниже.
