Повседневная жизнь средневековой Москвы - [151]
Во время эпидемии чумы, охватившей Москву в 1656 году умерших хоронили в ямах при церквях и за заборами церковных кладбищ. В связи с переполненностью московских погостов 22 января 1657 года вышел указ переписывать и обмерять «церкви и кладбища и церковные земли, на церковных землях дворы, и кто тех кладбищенских и церковных земель к своим дворам и огородам принели, и кто близко тех церковных земель и кладбищ живет». Большинство кладбищ переписчики охарактеризовали как тесные и лишь к некоторым было применено определение «кладбище пространно». При многих церквях существовали по два кладбища — старое и новое (вероятно, возникновение последних связано с эпидемией). При этом старое, заполненное, огораживалось забором «наглухо», новое — надолбами «изредка» или «частиком». Земский приказ предпринял меры к благоустройству территорий кладбищ в Кремле и Китай-городе. При кремлевских церквях было запрещено хоронить, а кладбища Китайгородских церквей были расширены за счет дворов священнослужителей и соседних домовладений>{658}.
Комплекс обрядов и поверий, сопровождавших процесс захоронения, существование некрополя и сохранение памяти об умерших, прошел в России долгую эволюцию. В представлениях древних славян кладбище являлось священным местом, что было связано с культом предков. Связь умерших с землей воспринималась как одно из условий ее плодородия; таким образом, предки помогали потомкам. С принятием христианства почитание некрополя еще усилилось: само захоронение христианских тел, погребенных вплоть до Страшного суда, придавало ему значение священной территории. «Кладбищ для погребения тел они не освящают, ибо говорят, что земля сама освящается помазанными и освященными телами, а не тела землей», — пишет Герберштейн>{659}. При этом православная погребальная традиция вобрала в себя значительное число дохристианских верований и обрядов.
Таковым, например, было представление о нечистых («заложных») мертвецах, погребение которых на общем кладбище может принести несчастья живущим. Нечистыми считались скончавшиеся не по-христиански — без предсмертной исповеди и причастия: самоубийцы, казненные преступники, умершие от пьянства и другие покойники, смерть которых не была естественной.
Митрополит Фотий в грамоте псковичам (1416) давал перечень недостойных христианского погребения: «…Еще по греху умрет и напрасно, а не от своих рук, или нужно утонет, тех по закону погрести, и пети над ними, и поминать их во всех святых службах. А которой от своих рук погубится, удавится или ножем изобдется, или в воду себе ввержет, ино по святым правилом, тех не повелено у церквей хоронити, ни над ними пети, ни поминати, но в пусте месте в яму вложить и закопати; сотворит же о душах их Господь, якоже сам весть, по своим неизреченным судьбами…» К самоубийцам приравнивались и убитые во время судебных поединков («на поле»). Еще более обширный перечень умерших неестественной смертью содержит грамота патриарха Адриана: «А которой человек обесится, или зарежется, или купаясь и похваляясь и играя утонет, или вина опьется, или с качели убьется, или иную какую смерть сам над собою своими руками учинит, или на разбое и на воровстве каком убит будет, и тех умерших у церкви Божий не погребать… а велеть их класть в лесу, или на поле, кроме кладбища и убогих домов. Который человек будет бит на разбое, или на воровстве будет бит, и пришлют для исповеди к отцу духовному, и того разбойника или вора при смерти исповедать и по рассуждению отца духовного запасными дарами причастить, а как он умрет, и его положить без отпевания в убогом дому, где такие же воры и разбойники и кладутся…»>{660}
Вопрос о погребении казненных мог решаться по-разному. Казненные Иваном Грозным князь И.И. Кубенский, печерский игумен Корнилий и некоторые другие были погребены в христианских усыпальницах. Князя А.М. Шуйского, убитого по приказу юного Ивана Грозного, как говорилось выше, похоронили в родовой усыпальнице в Суздале. Жертв новгородского опричного погрома (1570) «загребли» в скудельницу. В то же время Иван Грозный преследовал цель не только уничтожить опальных, но и лишить их всех благ загробного существования: чтобы человек не успел покаяться, его убивали внезапно; чтобы он не был похоронен по христианскому обряду, тело разрубали на куски, бросали под лед либо в лесу или на поле на съедение зверям, птицам и собакам; его лишали поминовения — последнего шанса на спасение души>{661}.
Историк А.А. Булычев показал, что царь придавал очень большое значение умерщвлению не только плоти, но и души преступника, тщательно продумывая символику казни «государевых ослушников». Исследователь пришел к выводу, что организация поминовения опальных была связана с беспокойством царя за посмертную судьбу своего сына, погибшего неестественной смертью: «Фактически Иван предложил Богу своеобразную сделку: ради спасения души убиенного сына он не только был готов пожертвовать колоссальные суммы денег в храмы и монастыри, но и создать видимость облегчения посмертных мук отверженных подданных»
