Повседневная жизнь русского кабака от Ивана Грозного до Бориса Ельцина - [151]

163 водочных завода обеспечивали страну своими изделиями, ассортимент которых постоянно расширялся. Нарком пищевой промышленности Анастас Микоян уже в 1936 году рапортовал на сессии ЦИК СССР: «Стали придумывать, как бы выпускать что-нибудь получше, и вместо 25 сортов, которые мы давали в 1932 г., сейчас мы производим 69 сортов ликеров, наливок и настоек… Какая же это будет веселая жизнь, если не будет хватать хорошего пива и хорошего ликера!» — и тут же пообещал довести производство всех видов спиртного к 1942 году до 10 миллионов бутылок в год. Уделялось внимание и производству коньяка. В декабре 1940 года был основан Московский винно-коньячный завод.

Микоян настойчиво убеждал в преимуществе «советского типа» потребления спиртного: «Почему же до сих пор шла слава о русском пьянстве? Потому, что при царе народ нищенствовал, и тогда пили не от веселья, а от горя, от нищеты. Пили, именно чтобы напиться и забыть про свою проклятую жизнь. Достанет иногда человек на бутылку водки, кушать было нечего, и пьет, денег при этом на еду не хватало и человек напивался пьяным. Теперь веселее стало жить. От сытой и хорошей жизни пьяным не напьешься. Веселей стало жить, значит, и выпить можно, но выпить так, чтобы рассудка не терять и не во вред здоровью»^{78}.

И у самого вождя, по свидетельству того же Микояна, был вполне определенный критерий уровня развития общества: «Стахановцы сейчас зарабатывают много денег, много зарабатывают инженеры и другие трудящиеся. А если захотят купить шампанского, смогут ли они его достать? Шампанское — признак материального благополучия, признак зажиточности»^{79}.

Ответом на пожелание было специальное постановление правительства «О производстве советского шампанского, десертных и столовых вин Массандра» и последовавшее после него стремительное увеличение изготовления этого напитка до планируемых 8 миллионов бутылок в 1940 году. Завод «Абрау-Дюрсо» близ Новороссийска выпускал до революции 185 тысяч бутылок, а за время с 1920 по 1936 год — лишь по 100— 120 тысяч бутылок ежегодно. В начале 1936 года все винодельческое хозяйство было передано в ведение Наркомпищепрома, а в июле того же года было принято постановление ЦК ВКП(б) и Совнаркома СССР о развитии винодельческой промышленности в стране, в частности — о выпуске шампанских вин на ближайшее пятилетие (1937—1941) в размере 12 миллионов бутылок, то есть об увеличении выпуска шампанского в 60 раз!

Наркому Микояну пришлось в ударные сроки «поднимать» новую отрасль и в том числе изучать опыт виноделия в лучших хозяйствах царского времени. Лицом в грязь не ударили; как раз тогда начался выпуск достойных крымских вин — портвейнов «Красный Массандра», «Южнобережный красный Массандра» и самого известного из белых портвейнов «Крымский белый Массандра». Технология их приготовления и тогда, и позднее строго контролировалась, поэтому они весьма отличались от дешевого «порт-вешка», употреблявшегося несознательными гражданами в подворотнях. Их сложно было купить в глубинке, но на юге эту роскошь мог себе позволить даже небогатый отпускник — в сервантах советских граждан эти бутылки напоминали о ласковом море и курортных радостях.

Что же касалось изготовления знакового для Сталина шампанского, то традиционный французский способ не годился для удовлетворения массового спроса; пришлось переходить на современные технологии (брожение шло не в бутылках, а в резервуарах большой емкости — акротофорах). Первое производство по этому способу было организовано в Ростове, в недостроенных цехах маргаринового завода.

Винный поток вовсе не вытеснил водку. В 1935 году водки выпускалось (за исключением экспортных и промышленных нужд) 320—330 миллионов литров в год, тогда как в 1913 году — около 432 миллионов; однако производительность водочных заводов росла^{80}. Печально знаменитый 1937 год вошел в анналы Московского ликероводочного завода как время расцвета, а перед самой войной в 1940 году появился первый классический советский напиток — «Московская особая».

Виноделие и пивоварение стали мощными и современно оборудованными отраслями, а рост объемов их продукции заметно обгонял, к примеру, производство мяса. Всего же в 1940 году государственная винодельческая промышленность СССР выработала 135 миллионов литров виноградных вин 115 наименований и 8 миллионов бутылок шампанского (без учета вина, изготовленного колхозами и колхозниками, которое оставалось во внутриколхозном обороте)^{81}.

Государственная водка потеснила крестьянский самогон в деревне. При колхозной системе и больших планах государственных поставок зерна в 30-е годы изготавливать спиртное открыто в домашних условиях стало значительно труднее. Некоторые зарубежные историки даже полагают, что самогоноварение сошло на нет, судя по редким упоминаниям о нем как в архивных, так и в опубликованных источниках^{82}. Но для знакомых с советской действительностью не по книгам это утверждение выглядит сомнительно — кто бы позволил свободно рассуждать, да еще в печати 30—40-х годов, о том, чего при социализме быть не должно?

Как же можно было удержаться и не припасть к этому изобилию? С политического Олимпа застольные традиции распространялись вниз — выпивка прочно становилась характерной чертой «советского образа жизни», от «столпов» режима (Жданова, Щербакова) и видных представителей советской интеллигенции (достаточно вспомнить судьбы А. Толстого, А. Фадеева, М. Светлова) до «колхозного крестьянства» с его неистребимым первачом.