Повседневная жизнь московских государей в XVII веке - [14]
В большинстве же случаев ущемление чести государя через титул было куда менее оскорбительным. Но всё равно русские послы и посланники за границей и чиновники, принимавшие иностранные посольства в Москве, внимательно следили, чтобы все составляющие титула были прописаны и произнесены полностью и правильно. Любая описка или оговорка воспринимались как бесчестье. В 1668 году стольник П. И. Потемкин, будучи послом к французскому королю, заявлял: «Самое большое дело государскую честь остерегать; за государскую честь должно нам всем умереть. Прежде всего нужно оберегать государское именование. Начальное и главное дело государей чести остерегать». Он утверждал, что послы, узнав о «прописке» (ошибке) в царском титуле, бывают так огорчены, что не то что есть, а даже и на свет белый смотреть не могут от горя, потому что усматривают в этом «великого государя нашего, его царского величества, в самом великом его государском деле страшное нарушение».
В лучах царской чести согревался каждый, попавший под сень крыл двуглавого орла. Частица государевой чести переходила на русских послов и посланников. Насколько четко дипломаты осознавали это, видно на примере действий русского посла в Лондоне в 1600–1601 годах Григория Микулина: он отказался от приглашения на прием к мэру города только потому, что там оговаривалось: мэру «сидети по своему чину в большем месте, а послам ниже его места». Дипломат мотивировал свой отказ тем, что не может сидеть ниже мэра, поскольку представляет своего государя и «чтить» его следует «для царского величества имени». В своем Статейном списке Микулин рассказывает об одном случившемся с ним казусе, который демонстрирует, что кроме царской чести, носителем которой являлся посол во время выполнения дипломатической миссии, личной чести он как бы и не имел. На приеме у королевы Елизаветы русский посол отказался умыть руки перед обедом в присутствии королевы и из того же сосуда, что и она: «…великий государь наш… Елизавету-королевну зовет себе любительною сестрою, и мне, холопу его, при ней рук умывати не пригодитца». Микулин подчеркнул, что его ответ якобы очень понравился королеве, поскольку не ущемил ее чести и превознес честь московского государя, поставив их на одну высоту, а самого посла поместил внизу иерархической лестницы.
В сочинениях, написанных уже при правлении Михаила Федоровича и анализировавших события Смутного времени, особо подчеркивалась идея восстановления царской чести, попранной самозванцами. Так, в «Хронографе» (1617) говорилось, что Борис Годунов «хитростным пронырством» пробрался к трону, расстрига Гришка Отрепьев дьявольским наущением «простоокия люди русския прелстил… и царство сице восхити»; патриарх Гермоген, поддавшись лести мятежников, сначала дал им «попрать царский венец», а затем и сам был подвергнут унижению («святительскую красоту зле поруганием обезчестиша»). Наконец, воцарение Михаила Романова преподносилось читателю как божественное изволение, восстанавливающее честь царского образа: «…бысть православию главе и богозрачному благочестию начало, и государь всем правоверным». Князь Иван Хворостинин в сочинении «Словеса дней и царей и святителей московских» как бы подвел черту под обсуждением вопроса попрания царской чести в Смуту. Он видел причину потрясений, произошедших в России, в том, что после пресечения царского рода незаконный правитель Борис Годунов с помощью чародейства покусился на абсолютную честь: «…и вознесся зело, и почитание сотвори себе яко Богу, и восписовашеся: «Паче Творца тварь почтеся!»».
Восстановленная после Смуты иерархия чести была закреплена в Соборном уложении. Открывался этот свод законов статьями о чести Христа, Богоматери, Церкви и священнослужителей. Возложившему хулу на Бога, Богородицу, честной крест, святых угодников полагалась казнь сожжением. Если же во время церковной службы один прихожанин «обесчестит словом» другого, то должен был нести двойное наказание: заплатить пострадавшему и отбыть месячный срок за «церковное бесчинство».
Вторая глава Уложения «О государьской чести и как его государьское здоровье оберегать», включавшая 22 статьи, содержала юридические нормы, касавшиеся самых крамольных изменнических и бунташных дел. Она открывалась статьями, предусматривавшими смертную казнь за «умышление злого дела» на здоровье государя, измену, сдачу города врагу, поджог. Затем следовал ряд положений о «государеве слове и деле»: как производить дознание и очные ставки, как наказывать тех, кто оклеветал невиновных «пьяным обычаем» или «избывая от кого побои», и т. д. Знавших про «скоп и заговор» против государя, но не донесших следовало «казнить смертию безо всякия пощады». Заканчивалась глава статьями о мерах в отношении пришедших «самовольством, скопом и заговором» к царскому величеству либо к боярам, окольничим, ближним и думным людям, воеводам и приказным людям: если они имели злой умысел — хотели «грабити и побивати», то их ждала смертная казнь; если же «немногие люди» приходили с челобитьем, их мирные цели следовало доказывать «всем городом допряма».
![Повседневная жизнь языческой Руси](/storage/book-covers/1a/1a3e88856cbc45db54b7c1feb45d3855f069e6fa.jpg)
Возможно ли восстановить в подробностях повседневную жизнь обитателей русских земель дохристианской эпохи? Реконструировать их образ мышления, узнать, как они воспринимали окружающую действительность, почему поступали так или иначе в различных жизненных ситуациях? Ведь источников, повествующих об этом, почти не сохранилось. Автор книги находит свой путь решения этой, казалось бы, невыполнимой задачи, отыскивая отголоски языческих воззрений в народном мировосприятии, в обычаях и обрядах, сохранявшихся у русских вплоть до XX столетия, а также привлекая и другие, в том числе и археологические, материалы.
![Антропологический код древнерусской культуры](/storage/book-covers/f3/f3553e0d08734ea01122f0404cd79b9b54c8d04f.jpg)
На основе философско-антропологического подхода автор предлагает свою типологию и периодизацию древнерусской культуры, позволяющие проанализировать историко-культурный процесс через смену антропологических кодов: телесный код в языческие времена; доминирование «души» в решении проблемы человека в период принятия и утверждения христианства; признание познающего разума как сущности человеческой натуры в переходный период от Средневековья к Новому времени.
![Византия в международных отношениях на Ближнем Востоке (1071-1176)](/storage/book-covers/3d/3de9d2d4268800ae8919a0eca3e5cde67b5c73e2.jpg)
В монографии показана эволюция политики Византии на Ближнем Востоке в изучаемый период. Рассмотрены отношения Византии с сельджукскими эмиратами Малой Азии, с государствами крестоносцев и арабскими эмиратами Сирии, Месопотамии и Палестины. Использован большой фактический материал, извлеченный из источников как документального, так и нарративного характера.
![Ядерная угроза из Восточной Европы](/build/oblozhka.dc6e36b8.jpg)
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
![Очерки истории Сюника. IX–XV вв.](/storage/book-covers/fa/fa33b71d99f68b3349a487c37d895230257c0d23.jpg)
На основе многочисленных первоисточников исследованы общественно-политические, социально-экономические и культурные отношения горного края Армении — Сюника в эпоху развитого феодализма. Показана освободительная борьба закавказских народов в период нашествий турок-сельджуков, монголов и других восточных завоевателей. Введены в научный оборот новые письменные источники, в частности, лапидарные надписи, обнаруженные автором при раскопках усыпальницы сюникских правителей — монастыря Ваанаванк. Предназначена для историков-медиевистов, а также для широкого круга читателей.
![Древние ольмеки: история и проблематика исследований](/storage/book-covers/4f/4fd47fba54cebfa2afb028804bf919f7714fc149.jpg)
В книге рассказывается об истории открытия и исследованиях одной из самых древних и загадочных культур доколумбовой Мезоамерики — ольмекской культуры. Дается характеристика наиболее крупных ольмекских центров (Сан-Лоренсо, Ла-Венты, Трес-Сапотес), рассматриваются проблемы интерпретации ольмекского искусства и религиозной системы. Автор — Табарев Андрей Владимирович — доктор исторических наук, главный научный сотрудник Института археологии и этнографии Сибирского отделения РАН. Основная сфера интересов — культуры каменного века тихоокеанского бассейна и доколумбовой Америки;.
![О разделах земель у бургундов и у вестготов](/storage/book-covers/ad/adb9d4768efcb4cd56ff1a5ac74a83c889a7bf3e.jpg)
Грацианский Николай Павлович. О разделах земель у бургундов и у вестготов // Средние века. Выпуск 1. М.; Л., 1942. стр. 7—19.
![Ромейское царство](/storage/book-covers/1b/1b934fa41444dfe7f92de3a466e8033b93a83ccd.jpg)
Книга для чтения стройно, в меру детально, увлекательно освещает историю возникновения, развития, расцвета и падения Ромейского царства — Византийской империи, историю византийской Церкви, культуры и искусства, экономику, повседневную жизнь и менталитет византийцев. Разделы первых двух частей книги сопровождаются заданиями для самостоятельной работы, самообучения и подборкой письменных источников, позволяющих читателям изучать факты и развивать навыки самостоятельного критического осмысления прочитанного.
![Повседневная жизнь российских железных дорог](/storage/book-covers/98/98d549143d4f474c71fe46a4a8f9b2003a1684b6.jpg)
Отмечаемый в 2007 году 170-летний юбилей российских железных дорог вновь напоминает о той роли, которую эти пути сообщения сыграли в истории нашего государства. Протянувшись по всей огромной территории России, железные дороги образовали особый мир со своим населением, своими профессиями, своей культурой, своими обычаями и суевериями. Рассказывая о прошлом российской железки, автор книги Алексей Вульфов — писатель, композитор, председатель Всероссийского общества любителей железных дорог — широко использует исторические документы, воспоминания ветеранов-железнодорожников и собственные впечатления.
![Повседневная жизнь русского кабака от Ивана Грозного до Бориса Ельцина](/storage/book-covers/08/08db4ed19506ac8d6ccb68f7011002d7c2d9d306.jpg)
«Руси есть веселье питье, не можем без того быти» — так ответил великий киевский князь Владимир Святославич в 988 году на предложение принять ислам, запрещавший употребление крепких напитков. С тех пор эта фраза нередко служила аргументом в пользу исконности русских питейных традиций и «русского духа» с его удалью и безмерностью.На основании средневековых летописей и актов, официальных документов и свидетельств современников, статистики, публицистики, данных прессы и литературы авторы показывают, где, как и что пили наши предки; как складывалась в России питейная традиция; какой была «питейная политика» государства и как реагировали на нее подданные — начиная с древности и до совсем недавних времен.Книга известных московских историков обращена к самому широкому читателю, поскольку тема в той или иной степени затрагивает бóльшую часть населения России.
![Повседневная жизнь опричников Ивана Грозного](/storage/book-covers/cf/cfe1490b93c28e2d1d6e9b0bd4e5560246c2ae63.jpg)
Иван Грозный давно стал знаковым персонажем отечественной истории, а учреждённая им опричнина — одной из самых загадочных её страниц. Она является предметом ожесточённых споров историков-профессионалов и любителей в поисках цели, смысла и результатов замысловатых поворотов политики царя. Но при этом часто остаются в тени непосредственные исполнители, чьими руками Иван IV творил историю своего царствования, при этом они традиционно наделяются демонической жестокостью и кровожадностью.Книга Игоря Курукина и Андрея Булычева, написанная на основе документов, рассказывает о «начальных людях» и рядовых опричниках, повседневном обиходе и нравах опричного двора и службе опричного воинства.
![Повседневная жизнь тайной канцелярии](/storage/book-covers/28/286210ba1e09fb38ad47a88d20f1adcdafc3307a.jpg)
В XVIII веке в России впервые появилась специализированная служба безопасности или политическая полиция: Преображенский приказ и Тайная канцелярия Петра I, Тайная розыскных дел канцелярия времен Анны Иоанновны и Елизаветы Петровны, Тайная экспедиция Сената при Екатерине II и Павле I. Все они расследовали преступления государственные, а потому подчинялись непосредственно монарху и действовали в обстановке секретности. Однако борьба с государственной изменой, самозванцами и шпионами была только частью их работы – главной их заботой были оскорбления личности государя и всевозможные «непристойные слова» в адрес властей.