Повседневная жизнь Калифорнии во времена «Золотой Лихорадки» - [13]

Еще выше инспектирующие снова увидели много занятых поиском золота белых и индейцев. Не так давно двое американцев, Уильям Далли и Перри Маккен, нашли здесь золото на сумму 17 тысяч долларов. Они были не одни: на них работали четверо белых и сотня индейцев. После того как они расплатились с рабочими, им осталось на двоих 10 тысяч долларов. За «три недели г-н Дилайт, агент на службе коммодора Стоктона, нашел поблизости золота на 2 тысячи долларов». Местный ранчеро^[8], г-н Синклер, с группой индейцев, работавших «с простыми корзинами из ивовых прутьев», добыл золота на 16 тысяч долларов. «Он показал мне продукцию последней недели: 14 фунтов хорошо промытого золота!»⁽³⁶⁾

Ветер безумия над Калифорнией

Здесь было от чего разгорячиться самым холодным умам. Читаем: «Главный магазин в Форте Саттера, принадлежавший Бреннану, в период с 1 мая по 10 июля получил в уплату за товары тридцать шесть тысяч долларов». Цены на продукты питания поднялись на головокружительную высоту. «Бочонок муки стоит у Саттера 36 долларов и скоро подорожает до 50. Если бы сюда не привозили много муки, здесь разразилось бы настоящее бедствие. Но теперь каждый в состоянии жить по ломовым ценам, и можно ожидать, что на предстоящую зиму торговцы завезут из Чили и Орегона большое количество продуктов»^[9].

К лету 1848 года, согласно цифрам, полученным губернатором Мэйсоном, в долине Сакраменто золото искали около 4 тысяч человек, половина из которых были индейцами. Ежедневно драгоценного металла добывалось на сумму от 30 до 40 тысяч долларов⁽³⁸⁾. За исключением концессий, образованных несколько лет назад мексиканскими властями, все земли этого региона были собственностью Соединенных Штатов.

По здравом размышлении Мэйсон решил, что, учитывая масштабы территории, привычки людей, занятых золотоискательством, и незначительность военной сипы, которой он располагал, ему не следует требовать платы за право добычи золота, и уведомил вашингтонские власти о том, что принял решение «не вмешиваться — за исключением случаев столкновений и правонарушений — и разрешить всем свободное золотоискательство». И добавил: «Я был удивлен, узнав, что уровень преступности здесь очень низок и что в районе золотодобычи не было ни одного случая кражи».

Затем он перешел к докладу о положении в армии: «Я искренне думаю, что следовало бы отмечать какими-нибудь серьезными привилегиями солдат, воздерживающихся от дезертирства и остающихся верными своему знамени». А заключил послание тревожным выводом: «Ныне ни один офицер в Калифорнии не может жить на свое жалованье, настолько обесценены деньги. Цены на предметы первой необходимости, на одежду и продовольствие настолько чрезмерны, а стоимость рабочей силы так высока, что нанять повара или слугу для того, кто получает не меньше 30—50 долларов в день, совершенно невозможно. Такое положение вещей не может продолжаться долгое время»⁽³⁹⁾. Вместе с докладом он направил в Вашингтон образцы золотых самородков и песка на 3 тысячи долларов.

Люди продолжали оставлять населенные пункты и деревни, матросы — дезертировать с кораблей, а солдаты — из своих полков. Вся страна устремилась в золотоносные районы. «В Монтерее, Сан-Франциско, Сономе, Сан-Хосе и Санта-Крусе не осталось мужского населения», — писал Уолтер Колтон 19 августа 1848 года⁽¹⁰⁾. Даже женщины отправлялись на поиски золота.

К концу лета лихорадка захватила и юг Калифорнии. Обезлюдели города Санта-Барбара, Лос-Анджелес, Сан-Диего. В октябре в порту Сан-Франциско стояли на якоре от 20 до 30 кораблей, потерявших надежду найти экипаж. Коммодор Джонс, главнокомандующий морскими силами США на Тихом океане, направил циркулярное письмо на Тихоокеанскую эскадру, в котором говорил о золотых россыпях как о «смешной» золотой мечте. Но едва прибыв в Монтерей и узнав, что до них всего три или четыре дня пути, решил сам отправиться туда с внушительной свитой. 25 октября он докладывал почтеннейшему военно-морскому министру: «Нет ничего хуже, господин, плачевного состояния вещей Верхней Калифорнии, вызванного безумными последствиями золотой лихорадки». А 2 ноября он писал: «Боюсь, что еще долгие годы Соединенным Штатам будет невозможно содержать военные или военно-морские силы в Калифорнии: направлять туда войска было бы бесполезно, так как все солдаты немедленно дезертируют…»⁽⁴¹⁾ Об этом же писал казначей Уильям Рич генеральному казначею в Вашингтоне генералу Таусону: «В порту [Монтерей] находятся наши корабли "Огайо, "Уоррен", "Дэйл", "Лексингтон" и "Саутгемп-тон", но они не могут высадить на берег ни одного человека, так как матросы дезертируют, едва ступив на сушу. В случае волнений эти корабли лишь издали будут стрелять по городу из орудий»⁽⁴²⁾.

Ветер безумия бушевал над Калифорнией. Одному матросу с «Дэйла» предложили унцию золота за старое пальто, которое он носил 6 лет, заплатив когда-то за него 20 долларов. Груз товаров из Китая продается за 200 тысяч долларов в течение одной недели. За одеяло платили 100 долларов, за бутылку бренди — унцию золота. Револьверы стоили от 6 до 8 унций золота. Капитан одного торгового корабля, чей экипаж дезертировал, предлагал 100 долларов в месяц тем, кто согласился бы наняться на его борт, но желающих не нашлось. Один врач, пожелавший перевезти свой лоток для промывки золотого песка