Повседневная жизнь импрессионистов, 1863-1883 - [43]

Именно эти слова коренным образом изменили дальнейшую творческую судьбу Ренуара, который с этого момента начал писать более светлыми тонами, а живопись его стала более яркой. Как ни странно, Ренуар больше никогда не встречался с Диазом, прохожим, ниспосланным ему Провидением, хотя тот и пригласил Ренуара посетить его парижскую мастерскую.

Революционер в лесах

Как-то с Ренуаром приключилась еще одна история: незадолго до войны 1870 года Ренуар, работавший в то время в лесу у Марлотт, вдруг заметил прятавшегося в кустарнике человека. Напоминавший неясный призрак несчастный вот уже много дней бродил по лесам, скрываясь от полиции, не решаясь зайти в деревню и попросить еды. Он поведал Ренуару свою печальную историю: журналист, ранее сотрудничавший с Анри Рошфором,[74] он бежал из своей квартиры в тот момент, когда пришла полиция, чтобы арестовать его, не успев ничего захватить с собой. Ему удалось добраться до леса, где он и укрывался вот уже несколько дней. Ренуар успокоил его, уступил ему свою блузу и пошел в деревню за чем-нибудь съестным. С наступлением темноты Ренуар провел незнакомца в харчевню деревушки Марлотт и спрятал в своей комнате. Через несколько дней друзья беглеца, извещенные Ренуаром, помогли Раулю Риго,[75] так звали этого человека, добраться до Англии.

Спустя некоторое время, в разгар Коммуны, судьба снова свела Ренуара с Риго. На этот раз Риго, ставший генеральным прокурором восставших, спас жизнь Ренуару, которого возбужденная толпа приняла за версальского шпиона, засланного разведать оборонительные укрепления Парижа. Его привели во двор мэрии VI округа Парижа, и ему угрожал расстрел, как вдруг будто по мановению волшебной палочки в сверкающем мундире, с красным шарфом на груди явился беглец из Марлотт. Ренуар окликнул его. Риго узнал своего спасителя, и они бросились друг другу в объятия. Всё мгновенно уладилось: Риго объяснил коммунарам, что гражданин Ренуар великий художник, а не шпион, и сверх того патриот, потому что когда-то спас ему жизнь. Спели «Марсельезу», на том все и закончилось.

Итак, получив благодаря Риго пропуск, Ренуар мог когда угодно пересекать линию фронта, чтобы повидаться с семьей в Лувесьенне. А чтобы возвращаться обратно, он приобрел у князя Бибеско, руководившего версальцами, другой пропуск. Ему оставалось только внимательно следить за тем, чтобы их не перепутать, иначе он рисковал навлечь на себя очень большие неприятности.

Война 1870 года

Еще несколько слов о судьбе Риго. Захваченный в плен после падения Коммуны, он был расстрелян без суда. Рассказанный нами драматический эпизод наводит на мысль о том, что во время Франко-прусской войны и Коммуны импрессионисты занимали неодинаковую позицию. Так, когда Сезанну было двадцать, он вытащил несчастливый билет в жеребьевке и должен был идти в армию. Ситуацию сумел исправить отец, нанявший сыну дублера. Равнодушный к политике Сезанн в 1870 году укрывался в Эстаке, не желая надевать военный мундир, а ведь во время войны его должны были призвать, даже несмотря на «дублера». Однако мобилизация осуществлялась так медленно, а поражение было таким молниеносным, что к тому времени, когда жандармы, разыскивавшие уклонявшихся от воинской повинности, оказались на пороге дома в Жа-де-Буффан в Экс-ан-Провансе, чтобы вручить Сезанну повестку, война уже закончилась. Вскоре появился Золя, столь же мало горевший желанием исполнять свой воинский долг, и друзья вместе с их подругами провели несколько безмятежных дней среди платанов и сосен — ведь у Золя как раз был медовый месяц. Один рисовал, другой писал. А бедняга Базиль, мобилизованный в самом начале войны, погиб на поле сражения.

Случай с Сезанном был не единственным. Буден и Диаз добрались до Брюсселя, где жили поклонники их живописи. Клод Моне сначала укрылся у отца в Гавре — тетушка Лекадр незадолго до того умерла, не оставив ему наследства, — а после разгрома решил перебраться в Англию. Уволившись в запас после года службы в Алжире в 1861 году — история довольно запутанная, — он заболел брюшным тифом и был отправлен во Францию на лечение; на остававшийся срок службы тетушка наняла вместо него добровольца, так как Моне чувствовал, что больше не в силах продолжать службу В 1870-м, после начала войны, бросив на произвол судьбы жену и ребенка, не умерших от голода только благодаря милосердию друзей, он с легким сердцем, как говаривал маршал Лебёф, сел на корабль и отплыл в Англию.

В Лондоне Моне разыскал Бонвена, Добиньи и Писсарро. Бегство последнего простительно. В связи с наступлением вражеских войск Писсарро вынужден был в спешке покинуть Лувесьенн. Едва он прибыл в Лондон, как ему сообщили, что дом его захвачен пруссаками, полностью разграблен и превращен в скотобойню. Однако художник не мог и представить, каковы были масштабы катастрофы в действительности. Вернувшись в Лувесьенн после того, как его покинули немцы, Писсарро обнаружил, что полторы тысячи полотен, которые оставались в мастерской, были либо уничтожены, либо украдены или испорчены — большинство холстов солдаты использовали в качестве настила в бойне.