Повседневная жизнь Большого театра от Федора Шаляпина до Майи Плисецкой - [205]
Не будем строги к запискам охранника, он не поэт-гимнописец и не прима оперной сцены. Что-то напутав, Рыбин в основном донес до нас изнанку сталинского театра. Вождь так любил эту сцену, что, казалось бы, и прощание с ним в марте 1953 года должно было бы пройти здесь под звуки им же утвержденного гимна. Это было бы интересным и запоминающимся ходом. Но сложившаяся традиция диктовала иное развитие событий — с вождями прощались в бывшем Благородном собрании, известном в советскую эпоху как Дом союзов.
Интересно, что арест Берии также обсуждался его коллегами по политбюро в Большом театре, куда первое время после смерти Сталина они продолжали приезжать. В день ареста в кабинете главного редактора «Правды» Дмитрия Шепилова раздался звонок кремлевской «вертушки». В трубке прозвучал голос Пантелеймона Пономаренко, первого министра культуры постсталинской эпохи (в прошлом — начальника штаба партизанского движения):
— Товарищ Шепилов? Мы все сейчас в Большом театре. Товарищи интересуются: у вас в номере завтра не идет никакая статья Берии?
— Нет, у нас никакой статьи его не поступало.
— А нет ли какого-нибудь упоминания о нем в какой-либо связи или просто его фамилии?
— По-моему, нет, но я сейчас еще проверю в полосах.
— Да, пожалуйста, сделайте это, чтобы его имя в завтрашнем номере никак не фигурировало.
— Хорошо…
— Ну, а об остальном — завтра.
Как говорится, тут и ежу было понятно, что политическая карьера Берии (а быть может, и жизнь) завершилась. Такова была советская политическая традиция — не упоминать в завтрашних газетах имя свергнутого деятеля, еще вчера не сходившего с первых полос. Не только собственные граждане, но и советологи на Западе научились читать между строк. Как говорил Уинстон Черчилль, борьба за власть в Кремле напоминает ему грызню бульдогов под ковром: чувствуется, что идут нешуточные бои и все время кого-то выносят.
В тот день вся партийная верхушка смотрела в Большом новую оперу Юрия Шапорина «Декабристы». В ложе не было лишь Сталина и Берии. Вот такое символичное название и странное совпадение. А на сцене — все те же: Александр Пирогов, Алексей Иванов, Георгий Нэлепп, Иван Петров, Петр Селиванов. За дирижерским пультом стоял Александр Мелик-Пашаев. Оперу Шапорин писал так долго, что получил у своих коллег прозвище «дедушка русского аванса». Еще в 1920-х годах он взялся за создание этого произведения, но никак не мог закончить. Начиная с 23 июня 1953 года и по 23 мая 1969-го опера шла на сцене театра с переменным успехом, чаще всего в нагрузку.
«Застывшее доселе время свершило первый шаг, — вспоминает Майя Плисецкая, — государственный переворот осуществился под покровом новой премьеры Большого — оперы Шапорина “Декабристы”. Вся смутная история страны “вьется возле моего театра”». Из песни слова не выкинешь. До сих пор ветераны госбезопасности утверждают, что арест Берии готовился чуть ли не в самом театре, прямо в центральной ложе. Версия красивая. В самом деле: куда бы Лаврентий Павлович из нее бы делся, вряд ли бы он при своей солидной комплекции смог перелезть на другой ярус. Другие же пытаются доказать обратное — это Берия задумал арестовать всех в Большом театре…
Соратники Сталина, прибравшие власть к рукам, тоже любили Большой театр, но, видимо, не так искренно и не до такой степени. Сталинская ложа опустела. Ни у Хрущёва, а тем более Брежнева не было желания и амбиций так безапелляционно вмешиваться в творческий процесс. Да и советовать уже было некому. И все же Никита Сергеевич частенько заканчивал свой рабочий день в центральной ложе, демонстрируя собравшимся гражданам, кто в доме хозяин. В 1954 году он вернул на сцену запрещенную Сталиным оперу «Богдан Хмельницкий» Данькевича, причисленную ранее к формалистским произведениям. Реабилитация этого заурядного музыкального произведения была вызвана исключительно политическими мотивами — отмечалось трехсотлетие воссоединения России и Украины. Кроме того, авторы либретто украинские писатели супруги Александр Корнейчук и Ванда Василевская лично обратились к Хрущёву с просьбой «простить» оперу. В результате в мае 1958 года оправдали всех разом — и Дмитрия Шостаковича с «Леди Макбет Мценского уезда», и Вано Мурадели с «Великой дружбой», и других. В очередном судьбоносном постановлении было объявлено, что в опере «Великая дружба» имелись недостатки, но «они не давали оснований объявить ее примером формализма в музыке», а талантливые композиторы «товарищи Д. Шостакович, С. Прокофьев, А. Хачатурян, В. Шебалин, Г. Попов, Н. Мясковский и другие были огульно названы представителями антинародного формалистического искусства». Жаль, что Прокофьев и Мясковский уже не могли прочитать о своей реабилитации — сталинская «забота» о музыке свела их в могилу.
Хрущёв, иногда проявляя не свойственную советским вождям человечность, нередко приводил в центральную ложу всю свою большую семью — жену, детей и чуть ли не внуков. В этом он сильно отличался от Сталина, считавшего своей семьей членов политбюро, вынужденных ходить за ним на оперы-балеты, как утята за матерью-уткой, гуськом. Но саму привычку появляться в театре Хрущёв все же перенял от Сталина, когда еще работал в Киеве, возглавляя в 1930–1940-х годах Советскую Украину. В Киевском театре оперы и балета им. Т. Шевченко его всегда ждала главная ложа, в которую он приходил не обязательно к началу спектакля, а когда ему было удобно (как и Сталин). В труппе были и любимчики Хрущёва, в основном молодые певицы, о чем был прекрасно осведомлен зять Никиты Сергеевича — Виктор Гонтарь, муж его старшей дочери Юлии. Гонтарь как раз и работал директором киевского театра, был чрезвычайно болтлив и услужлив благодаря своей близости к первому человеку в стране. Сам же Хрущёв подозревал зятя в шпионаже, поручив однажды председателю КГБ Александру Шелепину проверить того, так сказать, «на вшивость». Шелепин проверил, доложил: «Все в порядке, Никита Сергеевич, с иностранцами он общается, но не завербован». И все же Хрущёв отмел идею перевести Гонтаря директором в Большой театр. А вот лучшие украинские певцы в Большом часто пели — Дмитрий Гнатюк, Борис Гмыря, которого Никита Сергеевич избавил от необходимости отвечать за его выступления перед немцами во время войны
Что может быть интереснее прогулки по Тверской – главной улице Москвы? Стоящие на ней дома сами расскажут нам свою любопытную историю, назовут имена живших в них когда-то людей, знатных и простых, известных и не очень. А мы прислушаемся к этому рассказу, ведь в нем немало для нас доселе неизвестного, таинственного и загадочного.
В Москве более ста тысяч домов - высоких и малоэтажных, кирпичных и панельных, старых и новых. Но есть среди них такие, что не подпадают ни под какую статистику - это дома с изюминкой, с необычной историей, много лет хранящей имена известных жителей и подробности случившихся знаменательных событий и происшествий. Вот об этих-то зданиях и рассказывает новая книга писателя и историка Москвы Александра Васькина. Читатели встретятся на страницах книги с Антоном Чеховым и Константином Станиславским, Борисом Пастернаком и Алексеем Щусевым, Николаем I и Екатериной Фурцевой, Анри Матиссом и Анатолием Зверевым, Сергеем Прокофьевым и Эльдаром Рязановым, а также многими другими знакомыми персонажами. Александра Васькина не зря называют Владимиром Гиляровским нашего времени и продолжателем славных традиций Михаила Пыляева и Петра Сытина.
О повседневной жизни советской богемы — писателей, художников, артистов — рассказывает новая книга Александра Васькина. В ней — сотни известных имен, ставших таковыми не только благодаря своему таланту, но и экстравагантному поведению, не вписывающемуся в общепринятые рамки образу жизни. Чем отличалась советская богема от дореволюционной, как превратилась в творческую интеллигенцию, что для нее было важнее — свобода творчества или комфорт, какими были отношения между официальным советским искусством и андеграундом? Где жили и работали творческие люди в Москве, как проводили время в богемных ресторанах и кафе, в мастерских и салонах, на выставках и квартирниках, капустниках и тусовках? Где были московские Монмартр и Монпарнас, что означало «пойти на Уголок», где обитали «Софья Власьевна», «государыня», «Гертруда», «нарядная артистка РСФСР» и «фармацевты»? Ответ на многие интересные вопросы вы найдете на этих страницах — своеобразном продолжении прежней книги автора «Повседневная жизнь советской столицы при Хрущеве и Брежневе», снискавшей большой успех у читателей.
Впервые за последние сто лет выходит книга, посвященная такой важной теме в истории России, как «Москва и Романовы». Влияние царей и императоров из династии Романовых на развитие Москвы трудно переоценить. В то же время не менее решающую роль сыграла Первопрестольная и в судьбе самих Романовых, став для них, по сути, родовой вотчиной. Здесь родился и венчался на царство первый царь династии – Михаил Федорович, затем его сын Алексей Михайлович, а следом и его венценосные потомки – Федор, Петр, Елизавета, Александр… Все самодержцы Романовы короновались в Москве, а ряд из них нашли здесь свое последнее пристанище.Читатель узнает интереснейшие исторические подробности: как проходило избрание на царство Михаила Федоровича, за что Петр I лишил Москву столичного статуса, как отразилась на Москве просвещенная эпоха Екатерины II, какова была политика Александра I по отношению к Москве в 1812 году, как Николай I пытался затушить оппозиционность Москвы и какими глазами смотрело на город его Третье отделение, как отмечалось 300-летие дома Романовых и т. д.В книге повествуется и о знаковых московских зданиях и достопримечательностях, связанных с династией Романовых, а таковых немало: Успенский собор, Новоспасский монастырь, боярские палаты на Варварке, Триумфальная арка, Храм Христа Спасителя, Московский университет, Большой театр, Благородное собрание, Английский клуб, Николаевский вокзал, Музей изящных искусств имени Александра III, Манеж и многое другое…Книга написана на основе изучения большого числа исторических источников и снабжена именным указателем.Автор – известный писатель и историк Александр Васькин.
На обложке этой книги неслучайно помещен рисунок из серии «Русские казаки в Париже», передающий необыкновенно мирную атмосферу присутствия российской армии во французской столице в 1814 году Это совершенно несравнимо с тем, как вели себя солдаты Наполеона в Москве в 1812 году, устроив в Первопрестольной сущий погром и ободрав древнюю русскую столицу как липку. Именно о жизни Москвы в том героическом году и повествуется в этой книге: подготовка города к войне, неожиданная его сдача Наполеону, а затем вынужденное самосожжение Первопрестольной, жизнь москвичей во время оккупации, сидение Наполеона на Москве и его безуспешные попытки заключить перемирие, грабежи и варварство вражеских солдат, разорение православных храмов и дворянских усадеб…А еще психологический портрет московского генерал-губернатора Ростопчина, явившегося катализатором событий двухсотлетней давности, его отношения с Кутузовым и Александром I, подробности создания воздушного шара для борьбы с французами, шпионская сеть в Москве, дело Верещагина, история первого мэра Москвы, тяжелая участь русских раненых, попытка французов перед их бегством окончательно «добить» Москву… Об этом и многом другом рассказывает историк Москвы, писатель Александр Васькин.Книга снабжена именным указателем.
Радиобашня на Шаболовке, первый российский нефтепровод, крекинг для получения бензина, гиперболоиды, паровые котлы, резервуары, сетчатые перекрытия, водопровод, мосты и нефтеналивные суда, мины и батопорт, а еще самое высокое сооружение в России — с трудом верится, что все это и многое другое придумал один человек — Владимир Григорьевич Шухов (1853–1939). Как его только не называют — русский Леонардо, человек-фабрика, наш Эйфель, универсальный гений, рыцарь Серебряного века, а он был, прежде всего, русским инженером, обладавшим уникальными способностями и талантом, изобретения которого покорили временные и географические пространства, определив развитие мировой научной мысли на много лет вперед.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Флора Павловна Ясиновская (Литвинова) родилась 22 июля 1918 года. Физиолог, кандидат биологических наук, многолетний сотрудник электрофизиологической лаборатории Боткинской больницы, а затем Кардиоцентра Академии медицинских наук, автор ряда работ, посвященных физиологии сердца и кровообращения. В начале Великой Отечественной войны Флора Павловна после краткого участия в ополчении была эвакуирована вместе с маленький сыном в Куйбышев, где началась ее дружба с Д.Д. Шостаковичем и его семьей. Дружба с этой семьей продолжается долгие годы. После ареста в 1968 году сына, известного правозащитника Павла Литвинова, за участие в демонстрации против советского вторжения в Чехословакию Флора Павловна включается в правозащитное движение, активно участвует в сборе средств и в организации помощи политзаключенным и их семьям.
21 мая 1980 года исполняется 100 лет со дня рождения замечательного румынского поэта, прозаика, публициста Тудора Аргези. По решению ЮНЕСКО эта дата будет широко отмечена. Писатель Феодосий Видрашку знакомит читателя с жизнью и творчеством славного сына Румынии.
В этой книге рассказывается о жизни и деятельности виднейшего борца за свободную демократическую Румынию доктора Петру Грозы. Крупный помещик, владелец огромного состояния, широко образованный человек, доктор Петру Гроза в зрелом возрасте порывает с реакционным режимом буржуазной Румынии, отказывается от своего богатства и возглавляет крупнейшую крестьянскую организацию «Фронт земледельцев». В тесном союзе с коммунистами он боролся против фашистского режима в Румынии, возглавил первое в истории страны демократическое правительство.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Лина Кавальери (1874-1944) – божественная итальянка, каноническая красавица и блистательная оперная певица, знаменитая звезда Прекрасной эпохи, ее называли «самой красивой женщиной в мире». Книга состоит из двух частей. Первая часть – это мемуары оперной дивы, где она попыталась рассказать «правду о себе». Во второй части собраны старинные рецепты натуральных средств по уходу за внешностью, которые она использовала в своем парижском салоне красоты, и ее простые, безопасные и эффективные рекомендации по сохранению молодости и привлекательности. На русском языке издается впервые. В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.
Отмечаемый в 2007 году 170-летний юбилей российских железных дорог вновь напоминает о той роли, которую эти пути сообщения сыграли в истории нашего государства. Протянувшись по всей огромной территории России, железные дороги образовали особый мир со своим населением, своими профессиями, своей культурой, своими обычаями и суевериями. Рассказывая о прошлом российской железки, автор книги Алексей Вульфов — писатель, композитор, председатель Всероссийского общества любителей железных дорог — широко использует исторические документы, воспоминания ветеранов-железнодорожников и собственные впечатления.
Иван Грозный давно стал знаковым персонажем отечественной истории, а учреждённая им опричнина — одной из самых загадочных её страниц. Она является предметом ожесточённых споров историков-профессионалов и любителей в поисках цели, смысла и результатов замысловатых поворотов политики царя. Но при этом часто остаются в тени непосредственные исполнители, чьими руками Иван IV творил историю своего царствования, при этом они традиционно наделяются демонической жестокостью и кровожадностью.Книга Игоря Курукина и Андрея Булычева, написанная на основе документов, рассказывает о «начальных людях» и рядовых опричниках, повседневном обиходе и нравах опричного двора и службе опричного воинства.
«Руси есть веселье питье, не можем без того быти» — так ответил великий киевский князь Владимир Святославич в 988 году на предложение принять ислам, запрещавший употребление крепких напитков. С тех пор эта фраза нередко служила аргументом в пользу исконности русских питейных традиций и «русского духа» с его удалью и безмерностью.На основании средневековых летописей и актов, официальных документов и свидетельств современников, статистики, публицистики, данных прессы и литературы авторы показывают, где, как и что пили наши предки; как складывалась в России питейная традиция; какой была «питейная политика» государства и как реагировали на нее подданные — начиная с древности и до совсем недавних времен.Книга известных московских историков обращена к самому широкому читателю, поскольку тема в той или иной степени затрагивает бóльшую часть населения России.
В XVIII веке в России впервые появилась специализированная служба безопасности или политическая полиция: Преображенский приказ и Тайная канцелярия Петра I, Тайная розыскных дел канцелярия времен Анны Иоанновны и Елизаветы Петровны, Тайная экспедиция Сената при Екатерине II и Павле I. Все они расследовали преступления государственные, а потому подчинялись непосредственно монарху и действовали в обстановке секретности. Однако борьба с государственной изменой, самозванцами и шпионами была только частью их работы – главной их заботой были оскорбления личности государя и всевозможные «непристойные слова» в адрес властей.