Повседневная жизнь Арзамаса-16 - [142]
Изрядно пострадавшая в войну и после войны Россия взрастила научно-техническую интеллигенцию такого высокого уровня, что она смогла осилить не только национальную сверхзадачу, но и выработала блестящий метод решения глобальных общечеловеческих проблем. Подобным методом сегодня, в сущности, пользуются во всем мире. В качестве аналогов можно привести ядерные центры США (пример Силиконовой долины). Появление и деятельность такого города, как Арзамас-16, отвечали потребностям развития человечества. И довольно скрывать за стенаниями об утрате генофонда свое нежелание действительно разобраться в том, что с нами было, что стало и куда нам идти. Негоже упрощать явление, оценивая проблему закрытых городов лишь с позиции конверсии и преобразования ВПК…
Люди, руководившие созданием этого института-города, оказались профессионалами в самом высоком смысле этого слова. Впервые в российской провинции сконцентрировались в невиданном масштабе блестящие умы. Было достигнуто оптимальное сочетание молодых и опытных. Порыв первых обеспечивался мощным авторитетом вторых. Научно-техническая элита предугадала необходимый размах гуманитарного крыла города, что обеспечивало власти нравственную основу и тесную обратную связь с населением…
Взаимодействие и взаимопроникновение технической и гуманитарной культур — процесс сложнейший, с непредсказуемыми результатами. К концу жизни Пушкина в России уже строилась железная дорога, при Достоевском на улицах Петербурга загорелись электрические фонари, при Л. Толстом появился кинематограф. Но их герои не задумывались над изменениями техники. Сегодня человечество не может не отзываться на всеобъемлющие преобразования жизненного уклада, вызванные поразительными открытиями человеческого разума. Так вот, в Сарове, словно в своеобразной социальной реторте, формировалась человеческая материя, находящаяся под непрерывным и незаметным, как давление атмосферы, воздействием всех составляющих культуры. Парадокс: изолированный город в силу необходимости самоорганизовывался, преодолел за короткое время провинциализм российского захолустья, выстроил определенный алгоритм социально-культурного развития. Для социолога было бы весьма интересно выделить элементы рецептуры, давшей достаточно своеобразный характер жителя и самого города.
Закрытость обеспечивала Сарову определенную стерильность, чистоту социального опыта. Криминогенная обстановка, уровень благ на душу населения, размер зарплаты — все это значительно отличалось от окружающего мира. Однако и уровень решаемых задач, психологическая нагрузка, осознание ответственности перед всей державой, в равной мере распределенной по всем социальным группам населения, — это тоже условия. Все это вызывало ускоренное формирование городской среды на почве исконной патриархальной российской деревни, причем без тех нежелательных социальных потерь, которые обычно при резком изменении уклада жизни многократно наблюдались в XX веке в ходе индустриализации России как в дореволюционное, так и последующее время.
Ведущим фактором формирования особого стиля жизни города было привлечение для работы здесь ведущих ученых и организаторов страны. Сегодня их имена уже известны и нет смысла их повторять: это титаны XX века. Другой важнейший фактор, сформировавший культуру города, — сложность и качество труда.
В сегодняшних спорах о духовности предлагается много рецептов ее обретения. Но недооценивается роль труда в формировании нравственных устоев личности, семьи, коллектива, города, всего общества. Там, где безработица и неквалифицированный труд, духовность невозможна. Так вот, с первого дыхания института сотни, тысячи его работников вынуждены были делать работу, не имевшую аналогов, и при жесточайших мерах безопасности. Кстати, последнее более всего осмысливалось высшим научным руководством. Это позволило избежать трагедий, чего не удалось тем же американцам в сходных экспериментах. Так формировалась человеческая порода (профессиональная принадлежность здесь не имела решающего значения), для жизнедеятельности которой стремление к творчеству становилось технологическим признаком ежедневной работы. Да, город «снимал сливки» общества. Это так, если брать отбор молодых специалистов из самых престижных технических вузов страны. И школа была действительно трудовой, но в том смысле, что учила хорошо трудиться за партой. Но дело не только в людях и характере труда.
Несомненным социальным приобретением города явился тот факт, что здесь непрерывно осуществлялся процесс осознания большинством своей социальной сущности. Были выращены кристаллы самоуправления достаточно высокого качества. Парадокс! Военный объект, где строго регламентировались производственное поведение, экономические задачи, общение с другими людьми, предпринимал необычные для «большой земли» попытки самоорганизации. Можно, конечно, поухмыляться насчет военного коммунизма и прочее, но полезнее попытаться понять, почему так происходило. Органы советской власти появились здесь значительно позднее, когда город уже сложился. Но к тому времени самоуправление прорвало привычную ткань организации жизни. Проявлялось оно в необычайно широком спектре самых разных общественных объединений. Удивительное дело: личные увлечения коллекционированием, литературой, музыкой — да чем угодно, как-то сами собой становились общественным достоянием: обращались на дело воспитания детей и подростков, организации досуга коллег, насыщения городской жизни красками, которые и делают город городом.
Книга посвящена одной из самых драматических страниц русской истории — «Смутному времени», противоборству различных групп служилых людей, и прежде всего казачества и дворянства. Исследуются организация и требования казаков, ход крупнейших казацких выступлений, политика правительства по отношению к казачеству, формируется новая концепция «Смуты». Для специалистов-историков и широкого круга читателей.
В истории антифеодальных народных выступлений средневековья значительное место занимает гуситское революционное движение в Чехии 15 века. Оно было наиболее крупным из всех выступлений народов Европы в эпоху классического феодализма. Естественно, что это событие привлекало и привлекает внимание многих исследователей самых различных стран мира. В буржуазной историографии на первое место выдвигались религиозные, иногда национально-освободительные мотивы движения и затушевывался его социальный, антифеодальный смысл.
Таманская армия — объединение Красной армии, действовавшее на юге России в период Гражданской войны. Существовала с 27 августа 1918 года по февраль 1919 года. Имя дано по первоначальному месту дислокации на Таманском полуострове.
Книга вводит в научный оборот новые и малоизвестные сведения о Русском государстве XV–XVI вв. историко-географического, этнографического и исторического характера, содержащиеся в трудах известного шведского гуманиста, историка, географа, издателя и политического деятеля Олауса Магнуса (1490–1557), который впервые дал картографическое изображение и описание Скандинавского полуострова и сопредельных с ним областей Западной и Восточной Европы, в частности Русского Севера. Его труды основываются на ряде несохранившихся материалов, в том числе и русских, представляющих несомненную научную ценность.
Книга представляет собой исследование англо-афганских и русско-афганских отношений в конце XIX в. по афганскому источнику «Сирадж ат-таварих» – труду официального историографа Файз Мухаммада Катиба, написанному по распоряжению Хабибуллахана, эмира Афганистана в 1901–1919 гг. К исследованию привлекаются другие многочисленные исторические источники на русском, английском, французском и персидском языках. Книга адресована исследователям, научным и практическим работникам, занимающимся проблемами политических и культурных связей Афганистана с Англией и Россией в Новое время.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Отмечаемый в 2007 году 170-летний юбилей российских железных дорог вновь напоминает о той роли, которую эти пути сообщения сыграли в истории нашего государства. Протянувшись по всей огромной территории России, железные дороги образовали особый мир со своим населением, своими профессиями, своей культурой, своими обычаями и суевериями. Рассказывая о прошлом российской железки, автор книги Алексей Вульфов — писатель, композитор, председатель Всероссийского общества любителей железных дорог — широко использует исторические документы, воспоминания ветеранов-железнодорожников и собственные впечатления.
«Руси есть веселье питье, не можем без того быти» — так ответил великий киевский князь Владимир Святославич в 988 году на предложение принять ислам, запрещавший употребление крепких напитков. С тех пор эта фраза нередко служила аргументом в пользу исконности русских питейных традиций и «русского духа» с его удалью и безмерностью.На основании средневековых летописей и актов, официальных документов и свидетельств современников, статистики, публицистики, данных прессы и литературы авторы показывают, где, как и что пили наши предки; как складывалась в России питейная традиция; какой была «питейная политика» государства и как реагировали на нее подданные — начиная с древности и до совсем недавних времен.Книга известных московских историков обращена к самому широкому читателю, поскольку тема в той или иной степени затрагивает бóльшую часть населения России.
Иван Грозный давно стал знаковым персонажем отечественной истории, а учреждённая им опричнина — одной из самых загадочных её страниц. Она является предметом ожесточённых споров историков-профессионалов и любителей в поисках цели, смысла и результатов замысловатых поворотов политики царя. Но при этом часто остаются в тени непосредственные исполнители, чьими руками Иван IV творил историю своего царствования, при этом они традиционно наделяются демонической жестокостью и кровожадностью.Книга Игоря Курукина и Андрея Булычева, написанная на основе документов, рассказывает о «начальных людях» и рядовых опричниках, повседневном обиходе и нравах опричного двора и службе опричного воинства.
В XVIII веке в России впервые появилась специализированная служба безопасности или политическая полиция: Преображенский приказ и Тайная канцелярия Петра I, Тайная розыскных дел канцелярия времен Анны Иоанновны и Елизаветы Петровны, Тайная экспедиция Сената при Екатерине II и Павле I. Все они расследовали преступления государственные, а потому подчинялись непосредственно монарху и действовали в обстановке секретности. Однако борьба с государственной изменой, самозванцами и шпионами была только частью их работы – главной их заботой были оскорбления личности государя и всевозможные «непристойные слова» в адрес властей.