Повседневная жизнь Арзамаса-16 - [128]

На повседневную жизнь города коммунисты воздействовали уже потому, что они составляли значительную часть его жителей. А кого избирали в партийные органы? Здесь подход был одинаков, различались лишь уровни, от первичной до самой верхней ступени. В парткомы и бюро входили все первые руководители, отвечающие за важнейшие направления жизнедеятельности города, хотя нельзя не учитывать менее заметное, однако реально существовавшее воздействие рядовых коммунистов, обязательно избираемых в эти органы. Например, в бюро горкома партии в обязательном порядке входил руководитель объекта и руководители крупнейших производств и структурных подразделений главного института. Вот, к примеру, один из составов бюро ГК КПСС семидесятых годов: Б. Г. Музруков — директор ВНИИЭФ; Е. А. Негин — главный конструктор ВНИИЭФ; С. Г. Кочарянц — главный конструктор ВНИИЭФ; Ю. А. Трутнев — первый заместитель научного руководителя ВНИИЭФ, начальник отделения физиков-теоретиков; М. А. Григорьев — директор серийного завода; В. В. Захаров — начальник Управления строительства; В. А Ивановский, В. Т. Солгалов, В. Ф. Егоров — секретари ГК КПСС; три секретаря крупных партийных организаций, а также Е. Д. Гапоненко — председатель горсовета; начальник Управления КГБ, комсомольский лидер города и заведующий организационным отделом городского комитета партии. Такая структура была типичной, не по персоналиям, конечно, а по должностям. Из перечисленного ясно, что большинство партийных руководителей не являлись партийными функционерами, к тому же более половины членов бюро составляли представители ведущей организации города.

Первый секретарь горкома партии, за исключением первых лет, когда городская структура только лишь выстраивалась, избирался из коммунистов основного института. Это гарантировало приоритет основных задач, ради которых существовал объект, исключало ситуацию некомпетентности при принятии решений по главным вопросам жизни института. Разумеется, на взаимоотношения внутри любой организации накладывает отпечаток личность руководителя и самих ее членов. Такие яркие индивидуальности, как П. М. Зернов, Б. Г. Музруков, Л. Д. Рябев, Е. А. Негин, В. А. Белугин, Р. И. Ильков, будучи руководителями объекта, во все времена существенно влияли на принятие любого партийного решения.

Социологи не без оснований в качестве критерия влиятельности используют показатель частоты встреч и контактов того или иного лица с его вышестоящим руководителем. Особенно если речь идет о руководителях высшего ранга. Так вот, о соотношении возможностей конкретного партийного органа Арзамаса-16. Несколько членов бюро горкома партии имели прямую телефонную связь с высшими руководителями страны. С каждым праздником их персонально поздравлял секретарь Центрального комитета. А вот первый секретарь горкома, в лучшем случае, может выйти на первого секретаря обкома партии или на заведующего сектором ЦК КПСС.

Вспоминаю эпизод, связанный с обсуждением на бюро горкома партии вопроса об изучении коммунистами знаменитой трилогии Л. И. Брежнева. Сверху достаточно жестко «рекомендовали» провести обсуждение одним днем во всех организациях, чуть ли не по всей области. Естественно, это вызывало и недоумение, и протест. Часть членов бюро склонялась к тому, чтобы вообще не проводить данную акцию. Я напомнил, что существует специальное постановление высшего партийного органа и просто игнорировать его мы не можем. На это Евгений Аркадьевич Негин в присущей ему шутливой манере заявил: «Владимир Федорович, я сейчас откушу вам ухо! Ну и что, что есть решение ЦК. Мы отменим его!» Естественно, все понимали, что ни о какой отмене решения ЦК речи не идет. Но в нашем городе его осуществление будет идти так, как это считает целесообразным руководство института. В данном случае было принято разумное решение. Не устраивать кампанейщины! Рекомендовать пропагандистам найти пути ненавязчивой работы с людьми вокруг данного произведения. И мы были правы, хотя идеологи из областного комитета не преминули попенять на это.

Бездумное упоминание имен высших руководителей страны с декларативными восхваляющими эпитетами никогда не приносило пользы, но укоренилось в практике любых партийных заседаний. Это вызывало обратную реакцию, особенно среди научно-технической элиты. Для порядка упоминать то или иное имя вождей в большинстве партийных организаций лучше не стоило, тем более что многие ученые реально знали вклад руководителей Центрального комитета, правительства в развитие отрасли. Однако сила инерции была значительной. Более того, за этим следили не только «компетентные» лица, но и коммунисты с большим партийным стажем. Автору однажды пришлось в срочном порядке в праздничные дни выехать в обком партии, чтобы объясниться, почему в докладе на торжественном собрании в честь очередной годовщины Октябрьской революции ни разу не прозвучало имя Л. И. Брежнева. Причем отследил число упоминаний руководителей партии в моем докладе работник органов госбезопасности, искренне уверенный, что это наносит ущерб партии.

Кстати, хотел бы отметить такой штрих, связанный с подбором кадров на ведущие партийные посты. Выдвижение из своей среды помимо отмеченного позитивного значения имело, как это мне казалось, один заметный и не совсем благоприятный аспект. Например, первый секретарь Владимир Андреевич Ивановский был избран с должности заведующего лабораторией института. Способный, красивый, хорошо говорящий и достаточно молодой партийный лидер пользовался почти до конца своей партийной карьеры заслуженным авторитетом среди большинства горожан. Однако, как мне не без основания казалось, руководство института по инерции порой относилось к нему как к бывшему завлабу, которому можно приказывать или просто игнорировать его мнение. В свою очередь, это вызывало, может быть, и неосознанную, обратную реакцию, немотивированный протест, который в ряде случаев приводил к явно неразумному противостоянию с болезненными последствиями. С появлением самостоятельного партийного комитета ВНИИЭФ это передалось на отношения между партийными лидерами, приводя к ненужному соперничеству. В принципе, варягов в свою среду всегда принимают настороженно, и в город на партийные должности в лучшем случае допускали не далее как на третьи роли. Но должен отметить, что к «варягу» зачастую на первых порах отношение было более уважительным, чем к своему аборигену, хотя дальнейшее зависело только от него самого. В какой-то мере не случайно, что последние перестроечные годы партийную организацию города возглавил направленный из областного комитета партии М. С. Бабиченко, до этого руководивший отделом оборонной промышленности областного комитета КПСС.