Поворот под Москвой - [29]
Из донесений об обстановке на фронте Гитлер не сделал никаких выводов. И хотя во второй половине октября темп немецкого наступления значительно снизился, а в конце месяца оно почти совсем затормозилось[116], и хотя немецкое население все более сдержанно и недоверчиво относилось к сводкам о достигнутых немецкими войсками успехах, Гитлер, упоенный крупными победами под Вязьмой и Брянском и большими трофеями, продолжал и в это время верить, что война фактически уже выиграна. В беседе с итальянским министром иностранных дел графом Чиано 25 октября 1941 года он не мог сказать ничего точного о сроках взятия Москвы, но утверждал, что в военном отношении (с точки зрения людских и материальных ресурсов) Россия уже разгромлена и что, вероятно, зимой ее постигнет судьба Наполеона. В мыслях Гитлер в это время был уже на Кавказе и даже в Индии, считал, что русская кампания в целом была уже закончена, так как Россия не сможет больше оправиться от понесенных потерь и «находится при последнем издыхании». Характерным было и то, что он не учитывал тех источников сырья, которые Сталин еще мог использовать. По мнению Гитлера, Россия была способна удовлетворить свои потребности в нефти только на 10 %, а марганца и молибдена не могла получать совсем. Он не хотел и слушать специалистов, которые были иного мнения. Видимо, исходя из точки зрения Гитлера, Кейтель собственноручно написал на докладной записке Томаса о возможностях материальной помощи России со стороны англосакских держав о том, что «фюрер лично ознакомился с этими известными цифрами и сомневается в их правильности».
В своем докладе Томас делал вывод, что на основании первого протокола от 1 октября 1941 года, заключенного между СССР, США и Великобританией в Москве, «потери важнейших западных индустриальных областей России, приведшие к снижению производства самолетов и танков, могут быть в значительной степени восполнены».
Западные державы обязались поставлять Советскому Союзу до 30 июня 1942 года ежемесячно 400 самолетов, 500 танков, большое количество грузовых автомобилей и т. д. Эти поставки могли, по заключению Томаса, в довольно значительной степени покрыть «потребности России в средствах связи, прокате, легированной стали, молибдене, меди… автомобильных скатах и авиационном бензине». В период с октября 1941-го по май 1942 года западные державы могли поставить СССР около 4700 самолетов, 2600 танков, 600 легких зенитных орудий, 400 тяжелых зенитных орудий и около 600 противотанковых орудий. Фактически союзники поставили Советскому Союзу с 1 октября 1941-го по 30 июня 1942 года 4650 танков, 3101 самолет, 6500 джипов, 3700 грузовых автомобилей, 56 000 т химикалий и взрывчатых веществ, 167 000 т нефтепродуктов, прежде всего авиационного бензина, 30 000 т машинного оборудования, 424 525 т металлов, 305 037 т продовольствия. Общий объем поставок составил 1 420 255 т.
Томас пришел также к выводу, что «для оказания помощи России не существует трудностей транспортного порядка. Проблема тоннажа представляется разрешимой. Пропускная способность портов, принимающих грузы, и железных дорог достаточна для приема большого количества поставляемого военного оборудования и других важных грузов. Осуществление помощи России является в меньшей степени транспортной проблемой, чем проблемой, связанной с желанием англосакских держав ее реализовать».
Недооценивая экономическую помощь западных держав, Гитлер не верил в правильность прогнозов Томаса. По его мнению, Советский Союз «так много потерял материальных ценностей, что союзники не смогут восполнить их и в течение пяти лет, даже если не оставят ничего себе из всей произведенной продукции».
