Повестка дна - [7]

«Ветер воет протяжно в печной трубе…»

Ветер воет протяжно в печной трубе,

Дом до стука зубов вымерзает к утру,

Я считаю, что это происки ФСБ,

Жена утверждает, что ЦРУ.

Она меня старше на тридцать лет

И весит втрое больше, чем я,

Так что спорить с ней смысла особого нет:

У нее своя семья, у меня – своя.

Друзья считают, что я идиот,

Поскольку женился когда-то на ней,

У нее другое мненье на этот счет,

Хотя друзьям наверно видней.

Когда-нибудь мы друг друга убьем,

Но это когда еще, а пока

Нам есть о чем поболтать с ней вдвоем

За рюмкой доброго коньяка.

«Есть в графском парке черный пруд…»

Британские ученые доказали, что женщины, которые съедают хотя бы одно яблоко в день, выглядят в среднем на 17 лет моложе своего паспортного возраста.

Есть в графском парке черный пруд,

Там лилии цветут.

А у меня на даче сад,

Там яблоки висят.

Апорт, антоновка, ранет –

Каких там только нет.

Ранет, антоновка, апорт –

Любой на выбор сорт.

Я не сказать, что б их фанат,

Но будучи женат,

Открою вам на склоне лет

Семейный свой секрет:

Их любит есть моя жена

И потому она

Цветущий сохраняет вид

И волчий аппетит.

И с гаком восемьдесят пять

Ей нипочем не дать,

От силы семьдесят лишь, но

И то, когда темно.

«Помню, как покойница-мамаша…»

Помню, как покойница-мамаша,

Дитятко качая на руках,

Напевала про усадьбу нашу,

Что спалили при большевиках.

Чтоб избыть обиду вековую,

Вставив красной нечисти свечу,

Поиметь усадьбу родовую

В собственность обратно я хочу.

Как когда-то мой коллега Ленский

(Если кто «Онегина» читал),

Заживу я жизнью деревенской,

О которой столько лет мечтал.

Я мужчина правил не суровых

И до полу дамского охоч,

Девок заведу себе дворовых,

И менять их буду что ни ночь.

Заимею повара француза,

Будет кофий мне варить с утра

И готовить на обед медузу,

А на ужин, как их, фуагра.

По привычке многолетней светской,

Комильфо, эстет и бонвиван,

Познакомлюсь с дочкою соседской,

На предмет затеять с ней роман.

А потом, глядишь, сыграю свадьбу,

Для начала попросив руки,

Если снова не спалят усадьбу

Мне мои злодеи мужики.

«За террористами охотник…»

За террористами охотник,

Порядка мирового страж,

Летает в небе беспилотник,

Тревожа утренний пейзаж.

Пока моя подруга-лира

Еще вкушает сладкий сон,

Святой борьбе за дело мира

Бессонно отдается он.

Борьба не терпит остановки,

И перерыва на обед,

В международной обстановке

Царят безумие и бред.

Два года за окном бушует

Вовсю арабская весна,

Но кто и как ее крышует

Не знает падла ни одна.

А где-то, скажем, под Калугой,

А может быть, под Костромой

В хибаре, занесенной вьюгой,

Обросший, грязный и хромой,

Убрав с утра пол-литра водки,

За пьянство списанный давно,

Пилот в засаленной пилотке

Грозит сопернику в окно.

«Мадлен, ты помнишь, как к тебе…»

Мадлен, ты помнишь, как к тебе,

Любовного исполнен пыла,

Я лез когда-то по трубе?

О, как давно все это было.

Ты на девятом этаже

Встречала своего героя

Порой не просто неглиже,

Но просто голая порою.

С такой округлостью колен,

И качества такого кожей,

Что мой буквально каждый член

Дрожал неудержимой дрожью.

Скажи, Мадлен, где та труба,

Что нас звала когда-то к бою?

Жестоко обошлась судьба

Со мною, с нею и с тобою.

Хотя с тех пор прошли года

И даже пролетели годы,

В душе остались навсегда

Тобой посеянные всходы.

Пускай меня разрушит тлен,

Пускай ты станешь праха горстью,

Но по трубе к тебе, Мадлен,

Нет-нет да зарулю я в гости.

«Вчера на улице столкнулся я с Мими…»

Вчера на улице столкнулся я с Мими,

Подругой ветреной былых моих забав.

Ах, господа, что время делает с людьми,

Но более всего обидно мне за баб.

Лишь рассмотрев ее попристальней вблизи,

Я понял с ужасом, что то была Зизи.

«Не будучи знаком…»

Не будучи знаком,

Осмелюсь доложить –

В деревне под замком

Мне надоело жить.

Я стал душою хмур,

И телом нездоров

От болботанья кур

И пенья комаров,

Оббитые углы,

Сквозняк из всех щелей,

Надсадное курлы

Транзитных журавлей.

Размокла колея,

Облез убогий лес,

Херачит Илия

В свой ржавый таз с небес.

И чары местных краль

Не будят естество.

Мне эта пастораль,

Сказать по правде – во!

Боюсь, не доживу

Я тут до белых мух,

«В Москву, – скулит, – в Москву!»

Изнеженный мой дух.

«Так или иначе…»

Так или иначе,

Но скорее так.

Я завяз на даче –

Стоптанный башмак.

Не герой-любовник,

Не едок сердец –

Высохший крыжовник,

Желтый огурец.

Дней прошла регата

Пестрой чередой,

А ведь был когда-то

Я телезвездой.

На цветном экране

Распушал усы,

С Шерон Стоун в бане

Сдергивал трусы.

Но адреналина

Не воротишь, нет,

У ручья с калины

Облетает цвет.

И с меня он тоже

Скоро облетит,

Мой возок, похоже,

С горочки катит.

Мерно обитаю

Жизни на краю,

Книжек не читаю,

Песен не пою.

Поливаю грядки,

Огород полю,

Но в онлайне блядки

Как никто люблю.

«Поскольку есть на свете части света…»

Поскольку есть на свете части света,

То где-то быть должны и части тьмы.

Но где они? Молчанье… нет ответа.

Напрасно бьются лучшие умы

Об эту величайшую загадку,

Увы, но им она не по зубам,

А что же мы? Что остается нам?

Лишь подчинить себя миропорядку.

Не спрашивать: что? как? и почему?

Когда? куда? зачем? почем? и сколько?

Раз так положено, то значит быть тому.

Или не быть? Но вот не надо только

Искать разгадку с помощью ума.

Она во сне нам явится сама.

«Разверзлась перед нами преисподняя…»

Разверзлась перед нами преисподняя