Повести - [28]
— Лови его теперь, — спокойно сказал человек с трубкой.
— Уплыл, — невозмутимо подтвердил хуторянин. — А зачем пан офицер палил?
— Я знаю зачем, — мрачно откликнулся поручик.
— Беда, — сказал хуторянин, поглаживая усы, — война… Так поеду, куме, мабуть, через Ахтырку?
— Езжай, когда в Лебедине шведы, — отвечал кум.
— Кто сказал, что в Лебедине шведы? — спросил поручик.
— Кажут, — неопределённо отозвался человек с трубкой. Поручик переглянулся с Тимохой. В этот момент паром причалил, и народ повалил на берег скопом. К удивлению Алеся, поручик не стал преследовать длинноносого.
— Слыхал? В Лебедин не поедешь, — сказал он озабоченно, — дороги нет.
— Слыхал, ваше благородие, — отвечал Тимоха. — Я уже давно слыхал, да думал — враки. Так поедем налево, за волами?
— Не за волами, а впереди волов, — выразительно сказал поручик, помахивая плетью.
Всадники скоро оставили за собой пыльную дорогу, по которой лениво брели волы.
Деревень встречалось немного. Потянулись холмы и рощицы. Людей становилось всё меньше. Ветряные мельницы не махали крыльями. Уже на закате всадники въехали в опустевшую деревню, где все хаты были на запоре и даже собаки не лаяли.
Поручик остановил коня и подозрительно осмотрелся.
— Что это, Тимоха, — сказал он, — неужто и в Ахтырке шведы?
— Были бы в Ахтырке шведы, — отвечал Тимоха, — мы бы и наших близко встретили. А то ни живой души, ровно вымерли…
— До Тростянца вёрст пятнадцать, — задумчиво промолвил поручик, — там живые души найдутся… А в пустом селе ночевать не след. Поехали!
Поручик с Тимохой пустили коней крупной рысью. Но как ни спешили всадники, в густом лесу им пришлось ехать медленнее. Копыта лошадей спотыкались о корни деревьев. Безлюдье становилось непонятным и угрожающим. Казалось, что по этой дороге давно уже никто не ездил. Становилось всё темнее. Поручик вдруг остановил коня.
— Постой, — сказал он, — там кто-то лежит.
Тимоха вгляделся в полумрак.
— Человек, ваше благородие, — сказал он, — на нём рубаха белая.
Оба замолчали. И как бы в подтверждение Тимохиных слов вдали раздался стон.
— Оставайся здесь с конём, — сказал поручик Алесю, слезая с лошади и вынимая пистолет, — я пойду погляжу.
— Господин поручик, — отозвался мальчик напряжённым голосом, — соизвольте сумку оставить… кругом лес…
— Ишь ты, лесной человек, — сказал Ефремов, — а ведь сумка запечатанная, она должна быть при мне. А я при пистолете и шпаге!
— Соизвольте оставить, — повторил Алесь, — я на коне, а вы пеший. Я подожду, слезать не буду.
Поручик думал с минуту и наконец снял с себя сумку и надел на Алеся. Две фигуры скрылись во мраке. Мальчик сидел в седле, не выпуская поводьев из рук. Послышались голоса.
— Ваше благородие, — говорил Тимоха, — его же стволом придавило, он дышит…
— Навались посильнее, — приказывал поручик.
И вдруг в лесу что-то полыхнуло, и закричало сразу несколько голосов. Раздался выстрел, за ним другой, и на дорогу повалили какие-то тени в треугольных шляпах. Кругом всё загудело. Поручик отчаянно рубил шпагой, отступая к лошадям. Тимоха отмахивался своим тесаком, но его повалили. Мальчик услышал отчаянный голос Ефремова:
— Алесь! Скачи обратно!
Алесь резко повернул лошадь поручика и ударил её по бокам ногами. Через несколько минут его и след простыл. Поручик защищался спиной к дереву, но нападающих было не меньше двух десятков. На него накинули петлю, камнем сломали шпагу и наконец сзади ударили по голове. Падая, поручик успел пробормотать только:
— Эх, надо было ехать через Лебедин!
Алесь дал полную волю коню. Жеребец поручика скакал галопом, вытянув голову, как будто чувствовал за собой погоню. Но погони не было.
Мальчик постепенно пришёл в себя и придержал коня. Жеребец пошёл рысью, потом шагом. Кругом было пусто. Луна светила на поля, перелески и холмы. Небо было усеяно яркими звёздами. Дорога белела во мгле.
В тишине только луговой коростель поскрипывал, как несмазанное колесо.
«Куда же я заехал?» — подумал Алесь.
Он осмотрелся. На краю холма темнели будто бы горбы. Но когда мальчик подъехал поближе, он увидел, что это были соломенные крыши мазанок.
«Пустая деревня!» — догадался Алесь.
Да, это была та самая деревня, в которой поручик Ефремов остерёгся ночевать. Но теперь Алесю ничего не оставалось делать, как дождаться утра либо в самой деревне, либо возле неё.
Алесь остановил коня и прислушался. Во тьме слышались какие-то неясные звуки. Что-то шуршало, останавливалось, снова шуршало…
«Может, забыли кошку или козу?»
Но Алесь отлично знал, что деревенские не уйдут из своего жилья, оставив в нём животных.
«Волки?»
У мальчика мурашки поползли по спине. Но что делать волку в пустом селе, где нет ему никакой поживы? Да и волчьи глаза блестят, как огоньки… И конь бы захрапел и попятился. Нет, это не волки.
Алесь миновал околицу. В садиках, свесив головки, спали высокие подсолнухи. Серебряным блеском светился вдали пруд. Длинная чёрная тень лошади и всадника бежала сбоку по дороге.
И вдруг из-под плетня бесшумно выскочили три фигуры в остроконечных бараньих шапках. Одна из них схватила лошадь под уздцы, две другие крепко облапили мальчика за ноги. Алесь увидел перед своим лицом ярко блестящий при луне наконечник пики.
