Повести. Рассказы. Стихотворения - [13]

— Конечно, пройдет… А когда же эти пятна у вас появились?

Миссис Лодж, подумав, сказала, что это было ровно две недели назад.

— Проснувшись, я никак не могла сообразить, где я, — продолжала она. Но тут часы пробили два — и я очнулась.

Миссис Лодж указала именно ту ночь и тот час, когда Рода видела ее во сне, и та почувствовала себя виноватой. Простодушный рассказ молодой женщины глубоко поразил ее. Она не подумала о том, что бывают странные совпадения, капризы случая. Картина той страшной ночи с удивительной яркостью встала перед ней.

«Так неужели же, — сказала она себе, когда гостья ушла, — неужели у меня дурной глаз и я могу против воли причинять людям зло?»

Она знала, что со времени ее радения люди за спиной называют ее ведьмой, но прежде никак не могла понять, почему ее клеймят таким позорным словом, и не обращала на это внимания. Теперь она задавала себе вопрос: неужели же люди правы, и этим объясняется то, что случилось с миссис Лодж? Разве бывает такое на свете?

IV Совет

Подходило лето. Рода Брук почти боялась новой встречи с миссис Лодж, несмотря на то что питала уже к молодой жене фермера чувство, близкое к нежности. Что-то в ее душе говорило ей, что она, Рода Брук, — преступница. Но порой, когда она шла не на работу, а по каким-нибудь делам, словно какой-то рок гнал ее по направлению к Холмстоку. Таким образом, следующая встреча с миссис Лодж произошла на дороге. Рода не могла не заговорить о том, что ее так смущало и беспокоило. И, обменявшись с Гертрудой несколькими словами, она спросила, запинаясь:

— Как ваша рука?.. Наверное, все уже прошло?

Она еще раньше с ужасом заметила, что Гертруде трудно двигать негнущейся левой рукой.

— Нет, не совсем… По правде говоря, с нею ничуть не лучше, скорее хуже. Временами она болит ужасно.

— Так вы бы сходили к доктору, мэм.

Гертруда ответила, что она уже побывала у доктора, — на этом настоял муж. Однако доктор, видно, не понимает, что с ее рукой. Он прописал горячие ванны, но они ничуть не помогли.

— Можно взглянуть? — сказала Рода.

Миссис Лодж засучила рукав и обнажила больное место, повыше запястья. Когда Рода его увидела, ей стоило большого труда сохранить самообладание. На руке не было ни раны, ни язвы, но в этом месте она словно ссохлась, и на сморщенной коже отпечатки четырех пальцев стали еще заметнее. Мало того, Роде казалось, что расположены эти отпечатки именно так, как ее пальцы — в том страшном сне — сжали руку Гертруды: большой палец — на самом запястье, а безымянный — ближе к локтю.

Видимо, и Гертруда за то время, что они с Родой не виделись, успела заметить, на что похожи эти пятна.

— Правда, они напоминают отпечатки пальцев? — сказала она. И затем с улыбкой добавила: — Муж говорит — можно подумать, будто какая-то ведьма или сам сатана прикоснулся к этому месту, и вот рука сохнет.

Рода задрожала.

— Что за бредни! — сказала она поспешно. — Я бы на вашем месте и слушать такое не стала!

— Я не приняла бы его слова близко к сердцу, но, видите ли… Гертруда замялась, — мне кажется, что из-за этой руки я стала мужу… противна… нет, не то что противна, но он уже меньше меня любит. Мужчины придают такое значение красоте!..

— Да, некоторые — и он тоже.

— Вначале он очень гордился мной.

— Так закрывайте руку, чтобы он не видел…

Все равно — он знает, что рука обезображена. — Гертруда отвернулась, чтобы скрыть слезы.

— Не горюйте, мэм. От всей души желаю вам, чтобы это скорее прошло.

Рода Брук вернулась домой, и снова, как жуткое наваждение, ее стала мучить неотвязная мысль о больной руке миссис Лодж. Как ни внушала она себе, что это — нелепое суеверие, чувство вины становилось все острее. В глубине души Рода ничего не имела бы против того, чтобы красота ее соперницы немного пострадала, каким бы образом это ни произошло; но причинять Гертруде физическую боль она никак не хотела. Хотя с появлением этой красивой и молодой женщины Рода теряла всякую надежду на то, что Лодж когда-нибудь загладит свою вину перед ней, — все же в ее сердце не оставалось уже ни капли ненависти к невольной разлучнице.

Что подумала бы эта милая, кроткая Гертруда, если бы узнала о ее ночном кошмаре? Она проявила столько дружелюбия, что скрывать это от нее казалось Роде предательством. Но сама заговорить Рода была не в силах, и как помочь Гертруде, она не знала.

Она думала об этом всю ночь, а на другое утро, подоив коров, пошла в Холмсток, надеясь, что ей удастся хоть на минуту встретиться где-нибудь с Гертрудой Лодж, которая словно приворожила ее. Наблюдая издали за домом фермера, Рода наконец увидела его жену: та ехала в двуколке одна — вероятно, куда-то в дальнее поле к мужу. Миссис Лодж тоже заметила Роду и погнала лошадь галопом ей навстречу.

— А, Рода, доброе утро! — сказала она, подъехав. — Я как раз собиралась к вам.

От Роды не укрылось, что миссис Лодж с трудом держит вожжи.

— Ну, как ваша рука?.. — спросила Рода.

— Мне сказали, что есть способ узнать причину болезни, а тогда, может, и удастся меня вылечить, — озабоченно сказала миссис Лодж. — Надо сходить к одному знающему человеку — где-то на Эгдонской пустоши. Те, что мне это советовали, не знают, жив ли он еще… И я сейчас даже не могу припомнить, как его зовут. Но вам, говорят, известно про него больше, чем кому другому во всей округе. Так скажите мне, ходят еще к нему люди за советом? Господи, как же его зовут? Ну, да вы, верно, знаете.