Повести об отважных - [23]

— Правильно, старшина!

Лейтенант Серков направился по коридору.

“Почему так темно? — удивился лейтенант, сворачивая к часовому и окликнул:

— Часовой!

Ему никто не ответил. В зале, где стояла статуя Железного Рыцаря, почему-то не горел фонарь.

— Часовой! — снова крикнул лейтенант и, уже предчувствуя что-то недоброе, выхватил пистолет, достал из кармана фонарик. Голубоватый конус света ощупал пустой зал, две закрытые двери и зловещую статую.

У ног статуи, на каменном полу, неподвижно лежал часовой. Глаза его были широко раскрыты, руки застыли у горла, словно он пытался разорвать какое-то кольцо, мешавшее ему дышать.

Лейтенант склонился над лежащим, прощупал пульс и уловил еле заметное биение.

И вдруг над головой Серкова что-то еле слышно щелкнуло. Лейтенант поднял голову и с удивлением обнаружил, что глаза статуи светятся странным голубоватым светом. От этого света лицо Железного Рыцаря словно ожило.

Серков выпрямился, приподнялся на цыпочках, чтобы разглядеть источник света.

В это мгновение руки статуи дрогнули, сдвинулись, легли на его шею и стали сдавливать ее. Лейтенант рванулся, но страшные металлические пальцы не отпускали его. Кровавые круги замелькали в глазах лейтенанта. Последним усилием он поднял руку и выстрелил в грудь статуи.

Уже теряя сознание, лейтенант услыхал топот чьих-то ног.

А когда лейтенант пришел в себя, он узнал голос старшины Ничипуренко:

— Врешь, болван фашистский! Не переборешь!

Подхватив лежащий на полу фонарик, лейтенант направил его на статую.

Около Железного Рыцаря стоял Ничипуренко. Его плечи и руки подрагивали от напряжения, лицо налилось кровью. Богатырь-старшина разводил сжимающиеся руки статуи.

Внутри статуи что-то защелкало, заскрипело. Глаза Железного Рыцаря сверкнули огненной вспышкой, массивные руки вдруг раскинулись в стороны и с лязгом бессильно опустились.

— От так-то лучше, бисова вражина! — пробасил Ничипуренко.

А в зале уже гудели голоса. Медсестра и врач склонились над бесчувственным часовым.

— Ну, тут как будто ничего страшного, — сказал Никита Семенович, — отлежится парень!

Лейтенант Серков нагнулся и поднял с пола какой-то предмет. Это была пуговица, обыкновенная крупная медная пуговица с пятиконечной звездой и эмблемой серпа и молота. Она оказалась не просто оторванной, а вырванной с куском материи.

Солдат-часовой носил гимнастерку, на которую пришиваются пуговицы меньшего размера. А эта, судя по всему, была вырвана из офицерского кителя.

“Надежда Михайловна! — лейтенант вспомнил, что двери комнаты начальника госпиталя выходили в зал. — Не случилось ли чего-нибудь с Надеждой Михайловной. Почему она до сих пор не вышла на шум?”

Лейтенант Серков постучал в дубовую дверь и прислушался. Из комнаты не доносилось ни звука.

Лейтенант распахнул дверь и осветил комнату фонарем. В ней никого не было. Но все здесь свидетельствовало о недавней борьбе — на полу валялись стащенные с кровати матрац и подушки, стол был опрокинут, и возле него виднелись алюминиевые кружки и чайник.

— Никому не входить! — громко приказал лейтенант. — Старшина Ничипуренко! Доложите подполковнику об исчезновении военврача.

Он взял большой фонарь и принялся тщательно обследовать комнату. За сдвинутой кроватью лейтенант обнаружил пустую кобуру от пистолета. На простыне, лежавшей около кровати, был ясно виден след тяжелого кованого сапога большого размера. Другая простыня была разорвана вдоль и половина ее исчезла. Не было нигде и одеяла.

Дверь распахнулась, и в комнату быстрой походкой вошел подполковник Смирнов. Строгое лицо его выглядело бледнее обыкновенного, брови были сурово сдвинуты.

— Доложите, лейтенант Серков, что вами установлено, — приказал подполковник.

Лейтенант кратко сформулировал свои выводы. Фашисты устранили часового в зале, вошли в комнату и напали на военврача. Очевидно, связали Надежду Михайловну половинкой разорванной простыни, завернули в одеяло и унесли с собой.

— Так! — подполковник потер ладонью лоб. — Чем объяснить это странное похищение? Почему вервольфовцам потребовалось напасть именно на начальника госпиталя, а не на меня или на вас? Давайте попробуем мотивировать их поступки.

— Мотивировать это похищение можно только так… — Лейтенант Серков на мгновение задумался. — Если бы вервольфовцы думали совершить очередной террористический акт, то они просто убили бы свою жертву. Им нет никакого смысла уносить труп с собой. И еще. Конечно, они понимают, что для них важнее совершить покушение на самого старшего по званию офицера-мужчину… Простите, товарищ подполковник, на вас, например, чем на женщину, на врача. А значит…

— Что значит?

— А значит, им в их тайном гнезде срочно потребовался врач. И, может быть, это связано с перестрелкой на лестнице. Ведь вы в кого-то попали, неизвестный не случайно выронил автомат.

— Логично! — подполковник кивнул головой. — Но что можно сделать, чтобы немедленно освободить Надежду Михайловну?

— Взорвать! Взорвать к чертовой бабушке все это проклятое гнездо! — яростно выкрикнул чей-то дребезжащий басок.

Военврач Никита Семенович энергично взмахнул рукой. Обычно спокойный и благодушный, сейчас он был не на шутку взволнован и рассержен — лицо его покраснело, маленькие серые глазки сверкали из-под клочковатых бровей.