Повести о карме - [71]
Птицелов остановился поодаль, шагах в десяти. Подходить ближе Кэцу не собирался. Он и там-то себя чувствовал неуютно. Я сделал вид, что приказ следовать за мной к птицелову не относится. Испугается, сбежит, лови его потом. Махнул рукой слуге: ладно, к тебе тоже не относится, стой где стоишь.
Всё, захожу.
Я снял обувь и шагнул вперёд.
В первый момент показалось, что весь дом состоит из единственной большой комнаты. Пустой: никого и ничего. Ну, почти ничего. Когда глаза привыкли к царившему внутри сумраку, я различил аккуратную стопку ветхих циновок в углу, грубо сколоченный некрашеный стол высотой мне по колено. На полке — горшки и глиняные миски.
Пройдя к окну, я раздвинул ставни. Сделалось светлее, я разглядел тёмный проход в дальней стене: он вёл в соседнее помещение. Сунулся туда — и зашипел от боли, налетев в темноте на что-то твёрдое.
Кладовка без окон, узкая как гроб. Немного повозившись, я вытащил на свет всё её содержимое. Лопата, ржавый топор с треснувшим топорищем, пыльный ящик с плотницким инструментом. Им давно не пользовались.
— Никого нет, — я выглянул наружу. — Ждите, я всё осмотрю.
Мигеру опустил клюку.
Пятен крови на полу не обнаружилось. Похоже, пол недавно вымыли со всей тщательностью. Можно сказать, выскоблили. Ни пыли, ни грязи, ни мелкого сора. Местами доски ещё влажные — в такую сырость это немудрено.
Верхние циновки чистотой могли поспорить с полом. Они тоже были слегка влажными. Нижние в пыли, без подозрительных пятен. Нет, вот и пятнышко: маленькое, бурое, в самом углу. Это влажная циновка. Мыли-мыли, да не отмыли до конца!
Кровь?
Вероятно.
Горшки и миски: чистёхоньки, пыли нет.
Стол. Стены. Ничего.
Что ж это получается? Четыре нижние циновки пыльные, а всё остальное в доме выскоблено до блеска? Да, ещё ящик с инструментом. Тоже пыльный. И топор.
А лопата?
На лопате не было ни пыли, ни грязи. Ею недавно пользовались, а потом вычистили с усердием. Ага, проморгали. Рядом с лопатой валялся кусочек земли меньше ногтя. Свежий, сыроватый.
— Заходите!
Мигеру вошёл, разувшись у порога, встал посреди комнаты. Блестящая лупоглазая маска карпа поворачивалась из стороны в сторону; казалось, из чёрных дыр-зрачков тянутся невидимые пальцы, ощупывают стены, пол, полку с посудой.
— Заметишь что-нибудь необычное — скажи.
— Да, господин.
Кэцу мялся снаружи. Я выглянул в дверь, прикрикнул на него, но это не помогло. Страх оказался сильнее желания получить награду. А и верно, зачем он мне в доме? Он-то внутри не был, что нового он сможет мне сказать?
— Покажи, откуда ты подглядывал.
С явным облегчением птицелов заспешил вокруг дома. Я последовал за ним, и вскоре Кэцу указал мне на приметную щель между досками. Присев на корточки, я заглянул внутрь. Да, действительно: видно бо̀льшую часть комнаты — и переминающегося с ноги на ноги Мигеру.
— Где лежала женщина? Где сидел мужчина?
Я уступил место птицелову. Тот приник к щели с опаской, словно ожидал увидеть призрака. И, похоже, увидел: вздрогнул и отшатнулся.
— Он… ваш слуга!
— Что — мой слуга?
— Он смотрит! Велите ему не смотреть, господин!
Действительно, глаза маски уставились прямо на меня.
— Мигеру, отвернись! Смотри в другую сторону.
Молча, с безразличием куклы, каонай повиновался.
— Там он сидел, — сообщил Кэцу, убедившись, что безликий отвернулся.
— Где — там?
— Там, где стоит ваш слуга. А женщина лежала на циновках. Там, куда ваш слуга сейчас смотрит. Прямо перед ним.
— Жди здесь.
Я вернулся в дом. Ещё раз осмотрел место, на которое указал птицелов. Здесь пол выскоблили даже тщательней, чем вокруг. Никаких следов.
— Идём, — окликнул я Мигеру. — И прихвати лопату.
Глава вторая
ТРИ СХВАТКИ ИЗ ПЯТИ
1
«Я осквернён! Осквернён!»
То, что мы искали, нашёл Кэцу.
Разделившись, мы двинулись от хижины лесорубов кругами, постепенно расширяя область поисков. Я пытался представить, как бы это увидел сокол, пролетая над нами. Не думаю, что сокол увидел бы всё именно так, но в моем разуме наши пути предстали как тройственный символ томоэ — «небо-человек-земля» — три капли, сходящиеся к центру круга. Почему сходящиеся? Мы же уходим всё дальше от хижины…
Я споткнулся о скользкий корень и едва не упал. Схватился за ствол старой сосны, ободрал ладонь о жёсткую бугристую кору. Прав сенсей Ясухиро, я слишком много думаю. Не тогда, когда надо. Не о том, о чем надо…
Впрочем, сенсей всегда оказывается прав.
Время от времени мы перекликивались, чтоб не потерять друг друга. Потом Кэцу заорал: «Нашёл, нашёл!» — и я поспешил на голос. Проломился сквозь заросли папоротника, оставляя за собой колышущийся, быстро затягивающийся след — как от лодки на воде. Чуть не свалился в неглубокую лощину, но удержался на ногах: оскальзываясь на размокшей глине, сбежал вниз, кое-как выбрался наружу. За пригорком стоял Кэцу, указывая на свежий холмик, присыпанный хвоей. Хвоя на холмике смотрелась неуместно. Ну да, вокруг на земле её не было. Прогалина, ближайшая сосна — шагах в десяти, не меньше.
Из кустов с треском выломился Мигеру с лопатой на плече. Глянул на холмик, воткнул лопату в землю и отошёл в сторону. Отвернулся.
— Копай.
Честно говоря, я и сам не знал, к кому обращаюсь. По большому счёту, какая мне разница, кто будет копать: Мигеру или Кэцу? Но уж точно не младший дознаватель Рэйден!
Кто не слышал о знаменитом монастыре Шаолинь, колыбели воинских искусств? Сам император благоволит к бритоголовым монахам – воинам в шафрановых рясах, чьи руки с выжженными на них изображениями тигра и дракона неотвратимо творят политику Поднебесной империи. Но странные вещи случаются иногда в этом суетном мире Желтой пыли…Китай XV века предстает в книге ярким, живым и предельно реалистичным. Умело сочетая традиции плутовской новеллы с приемами современной прозы, тонкую иронию и высокую трагедию, динамичный сюжет в духе «Путешествия на Запад» – с оригинальными философскими идеями, авторы добиваются того, что вращение Колеса Кармы предстает перед читателем в абсолютно новом свете.
Миф о подвигах Геракла известен всем с малолетства. Но не все знают, что на юном Геракле пересеклись интересы Олимпийской Семьи, свергнутых в Тартар титанов, таинственных Павших, а также многих людей - в результате чего будущий герой и его брат Ификл с детства стали заложниками чужих интриг. И уже, конечно, никто не слышал о зловещих приступах безумия, которым подвержен Великий Геракл, об алтарях Одержимых Тартаром, на которых дымится кровь человеческих жертв, и о смертельно опасной тайне, которую земной отец Геракла Амфитрион, внук Персея, вынужден хранить до самой смерти и даже после нее.Содержание:Андрей Валентинов.
Силы Света и силы Тьмы еще не завершили своего многовекового противостояния.Лунный Червь еще не проглотил солнце. Орды кочевников еще не атаковали хрустальные города Междумирья. Еще не повержен Черный Владыка. Еще живы все участники последнего похода против Зла — благородные рыцари и светлые эльфы, могущественные волшебники и неустрашимые кентавры, отважные гномы и мудрые грифоны. Решающая битва еще не началась…Ведущие писатели, работающие в жанре фэнтези, в своих новых про — изведениях открывают перед читателем масштабную картину непрекращающейся магической борьбы Добра и Зла — как в причудливых иномирьях, так и в привычной для нас повседневности.
Закон будды Амиды превратил Страну Восходящего Солнца в Чистую Землю. Отныне убийца жертвует свое тело убитому, а сам спускается в ад. Торюмон Рэйден – самурай из Акаямы, дознаватель службы Карпа-и-Дракона – расследует случаи насильственных смертей и чудесных воскрешений, уже известных читателю по роману «Карп и дракон». Но даже смерть не может укротить человека, чья душа горит в огне страстей. И теперь уже не карп поднимается по водопаду, становясь драконом, а дракон спускается с небес, чтобы стать карпом.
Торюмон Рэйден — самурай из Акаямы, младший дознаватель службы Карпа-и-Дракона. Его дела — случаи насильственных смертей и воскрешений. Убийца жертвует своё тело убитому, таков благородный закон, дарованный буддой Амидой в эпоху великой резни. Но люди не были бы людьми, если бы не пытались вывернуть любой закон наизнанку, приспособить к своим корыстным желаниям. А значит, жизни молодого самурая тоже грозит опасность. Вторую книгу романа «Карп и дракон» составили «Повесть о стальных мечах и горячих сердцах», «Повесть о деревенском кладбище и посланце небес» и «Повесть о лицах потерянных и лицах обретённых». 2020 г.
Закон будды Амиды гласит: убийца жертвует свое тело убитому, а сам спускается в ад. Торюмон Рэйден, самурай из службы Карпа-и-Дракона, расследует случаи насильственных смертей и чудесных воскрешений. Но люди, чья душа горит в огне страстей, порой утрачивают облик людей. Мертвые докучают живым, в горной глуши скрываются опасные существа, а на острове Девяти Смертей происходят события, требующие внимания всемогущей инспекции тайного надзора. Никого нельзя убивать. Но может, кого-то все-таки можно? Вторую книгу романа «Дракон и карп» составили «Повесть о голодном сыне и сытой матери», «Повесть о несчастном отшельнике и живом мертвеце» и «Повесть о потерянной голове».
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Реальности больше нет. Есть СПЕЙС – альфа и омега мира будущего. Достаточно надеть специальный шлем – и в твоей голове возникает виртуальная жизнь. Здесь ты можешь испытать любые эмоции: радость, восторг, счастье… Или страх. Боль. И даже смерть. Все эти чувства «выкачивают» из живых людей и продают на черном рынке СПЕЙСа богатеньким любителям острых ощущений. Тео даже не догадывался, что его мать Элла была одной из тех, кто начал борьбу с незаконным бизнесом «нефильтрованных эмоций». И теперь женщина в руках киберпреступников.
Извержение Йеллоустоунского вулкана не оставило живого места на Земле. Спаслись немногие. Часть людей в космосе, организовав космические города, и часть в пещерах Евразии. А незадолго до природного катаклизма мир был потрясен книгой писательницы Адимы «Спасителя не будет», в которой она рушит религиозные догмы и призывает людей взять ответственность за свою жизнь, а не надеяться на спасителя. Во время извержения вулкана Адима успевает попасть на корабль и подняться в космос. Чтобы выжить в новой среде, людям было необходимо отказаться от старых семейных традиций и религий.
Два мира сплетены воедино, и долог путь, далека дорога скитаний. А сколько человеку отмерено — никому не ведомо. Но, стиснув зубы, ты пробиваешься вперед, зная, что где-то там, за волшебными холмами, ждет тебя твоя судьба.
Тревога за судьбу друзей, перед которыми Эврих чувствует себя в неоплатном долгу, заставляет его покинуть Беловодье и вновь пуститься в путь. Господин Случай нарушает его планы, он попадает в рабство и вместо Саккарема оказывается в Мономатане. Сам Эврих считает, что Боги в очередной раз сыграли с ним злую шутку, однако находятся люди, убежденные в том, что к берегам империи, переживающей трудные времена, его корабль пригнал ВЕТЕР УДАЧИ.
В сборник фантастических произведений петербургского прозаика вошли три повести, рассказывающие предыстории трех спутников Волкодава — героя одноименного романа Марии Семеновой, заслуженно считающегося одним из лучших отечественных образцов жанра героической фэнтези и пользующегося неизменной популярностью у читателей.
Из глубин Поселенной, из Чёрного Далёка прилетела огненная звезда, уничтожая всё живое на своём пути. Немногим повезло выжить после её падения. Пятеро молодых людей вынуждены бежать с поверхности земли в мрачный мир подземных городов, где обитают снаги. В былые времена жили на земле два могущественных племени – альвы и снаги. В Великой войне альвы победили и загнали снагов в глубокие подземелья. Сами же альвы куда-то подевались – наверное, ушли в другие миры. Однако не все альвы исчезли – то тут, то там появляются люди с таинственной отметиной в виде звезды на плече.