Повести и рассказы - [89]

— Пусть так, — сказал отец. — Если ты не хочешь винтовку, то и не нужно тебе стараться заработать ее.

— Я старался заработать, — сказал Мэйо.

— Когда старался?

— Вчера и сегодня.

— Я имел в виду, — сказал Майкл Мэлони, — испытание сроком хотя бы в месяц.

— Месяц? — сказал Мэйо. — Но как же мне оставаться спокойным весь октябрь, когда в это время можно поехать пострелять фазанов?

— Не знаю как, — сказал Майкл Мэлони, — но если ты хочешь винтовку, тебе следует успокоиться. Иначе я не могу быть уверен в том, что ты не перестреляешь наших соседей. Ты думаешь, мой отец позволил бы мне сесть за обед или ужин, не сделай я что-нибудь, чтобы их заработать? Он не предлагал мне заработать винтовку для охоты на фазанов. Он велел, чтоб я зарабатывал свое пропитание и одежду, и он вовсе не дожидался, когда мне стукнет одиннадцать. Он потребовал этого, когда мне было не больше восьми. Беда в том, что тебе ничего не приходится делать ради своего пропитания, одежды и крова, иначе бы ты уставал порядком и был бы нормальным человеком, как все. Сейчас тебя и человеком почти что не назовешь. Разве человек тот, кто даже понятия не имеет, как трудно добывается хлеб наш насущный и прочие необходимые в жизни вещи? Это мы, твои родители, виноваты, что ты у нас такой неудовлетворенный и саркастичный, а не спокойный, милый, приятный мальчик. Весь город говорит о том, как твои папа и мама сделали из своего сына самоуверенного невежду, потому что освободили его от всякой необходимости заработать для себя право судить о вещах.

Все это говорилось столько же для мальчика, сколько и для его матери, и для младшего его брата, и для младшей сестры, ибо мистер Мэлони покинул сегодня свой оффис в половине пятого, как это он делал обычно в неделю раз, чтобы посидеть вместе с семьей за ранним ужином, и он хотел, чтобы этот час, когда вся семья в сборе, не понапрасну пропал, а остался бы в памяти у каждого, в том числе у него самого.

— Ладно уж, Майк, — сказала миссис Мэлони. — Мэйо не так плох, как ты его представляешь. Он просто хочет винтовку, чтоб поохотиться на фазанов.

Майк Мэлони опустил свою вилку с макаронами, приправленными томатом и луком, и уставился на жену этаким долгим взглядом, одно за другим подавляя в себе самые что ни на есть резкие замечания, которые, конечно же, не порадовали бы никого из присутствующих, а только послужили бы тому, что от сегодняшнего семейного сбора у них у всех осталась бы неприятная память.

— Если я правильно понял, — произнес он наконец, — ты считаешь, что я должен купить ему винтовку?

— Мэйо не то чтобы и в самом деле груб, или заносчив, или еще что-то в этом роде, — сказала мать. — Просто в нем сейчас дух нетерпения, как это с каждым бывает в какую-то пору жизни.

На лице у Мэйо не выразилось и тени благодарности за эту попытку матери взять его под защиту. Вид его, если и говорил о чем-то, то скорее о том, что его прямо-таки тошнит от такого шума из-за такой чепухи, как покупка для него грошовой 22-калибровой одностволки.

— Незачем тебе так усердно за него заступаться, — сказал Майк Мэлони жене, — ибо, как ты можешь заметить, он в этом вовсе не нуждается. Ему не по душе, когда кто-то за него заступается, даже родная мать, бедненькая его мать, и вдобавок еще ты можешь по нему видеть, много ли значения придает он тому, что говорит ему сию минуту отец.

— А что я сказал такого? — спросил Мэйо.

— Ты ничего не сказал. Да и зачем тебе говорить? — Майк Мэлони снова посмотрел на жену: — Так ты считаешь, что я должен купить ему винтовку?

Миссис Мэлони просто не знала, как ей сказать, что да, что не мешало бы купить ему винтовку. Она молчала, стараясь не смотреть ни на сына своего, ни на мужа.

— Хорошо, — сказал Майк Мэлони жене и сыну. — Мне пора к себе в контору, так что если ты выйдешь сейчас со мною, по пути мы заглянем к Арчи Кэннону и купим тебе винтовку.

Он встал из-за стола и, обращаясь к жене, добавил:

— При том условии, конечно, что ты это одобряешь.

— Ты не хочешь доесть свой ужин? — сказала миссис Мэлони.

— Нет, — сказал Майк Мэлони. — И даже объясню тебе почему. Я не хочу заставлять его ждать хоть минутку, когда он полон желания поскорей получить что-то, чего нисколько не заслужил, а тем более когда его мать поддерживает это желание. Посмотри, он уже в шапке, уже у двери, и разве смею я попусту тратить здесь время?

— Ну неужели вам даже поесть нельзя? — сказала миссис Мэлони.

— Терять время на еду, — сказал Майк Мэлони, — когда речь идет о винтовке?

— Ну ладно, — сказала миссис Мэлони, — может, вы поедите потом, после того как ее купите.

— Уж лучше б мы были бедны, — сказал Майк Мэлони. — Бедность бы решила за нас эту проблему.

Майк Мэлони направился к двери, где его взвинченный сын стоял в ожидании, когда он наконец замолчит и сдвинется с места.

В дверях он остановился и сказал жене:

— Я не отвечаю за его действия после того, как он получит свою винтовку. Будь мы бедны и будь нам это не по карману, он бы понимал сейчас, до чего это дурно — вынуждать меня к такой вот печальной уступчивости.

Выйдя из дому, он увидел, что сын его уже далеко на улице и едва себя сдерживает, чтоб не бежать. Он быстренько нагнал его и пошел рядом, стараясь не отставать.