Повесть о военных годах - [141]

«Встретил сильное сопротивление тяжелых танков и артиллерии противника. Вынужден отойти».

С нашей стороны все было готово для атаки, но положение у Ракитного, ушедшего к железнодорожному мосту, создалось очень тяжелое, и полковник решил сам ехать к нему. Комбриг приказал Луговому подготовить все для решительной атаки, поддержать огнем, если потребуется, саперов под мостом, но всячески избегать лишнего шума. По всей видимости, немцы до сих пор не знали о том, что мост уже несколько часов им не принадлежит. Надо было возможно дольше держать их в этом неведении.

Полковник взял с собой только свой танк, бронетранспортер да штабной «виллис» с рацией; с ним поехали Оленев и я.

В полнейшей тишине, утопая в море кукурузы и высокой травы, похожей на ковыль, выгоняя из нее гулом моторов зайцев и фазанов, двигался наш маленький отряд.

День быстро убывал. Полыхало огненно-красное небо, освещая кровавым заревом бескрайнюю равнину. И хотя на западе, у самого горизонта, еще переливался всеми оттенками красного и желтого последний отблеск дневного света, на потемневшем небе зажглась уже первая большая ясная звезда.

Батальон гвардии майора Ракитного стоял у поворота шоссейной дороги. В качестве КП Ракитный облюбовал одинокий домик путевого сторожа, расположенный неподалеку от дороги. В домике без окон и дверей гулял ветер. Большой двор, обнесенный высоким дощатым забором, позволил Ракитному разместить прибывшие с ним радиостанции. Здесь же поставили и мы свои машины.

Спокойно и, как всегда, деловито, сообщая не только факты, но и делая свои обдуманные выводы, докладывал Ракитный.

При подходе к железнодорожному мосту (мост был всего в полукилометре отсюда, за поворотом шоссе) батальон был встречен огнем двух «фердинандов» и трех «тигров». Ракитный не считал для себя возможным принять бой; немецкие танки, скрытые за насыпью, были почти недосягаемы, зато танки Ракитного — как на ладони у противника. Ракитный не стал рисковать, тем более что снарядов у него было мало: остался последний боевой комплект. Ожидая приказа комбрига, он выслал пока что разведку.

Все, что сделал Ракитный, было и логично и правильно, но полковник, раздосадованный задержкой, все же недовольно бросил:

— Что же, вы так и сидели сложа руки: дескать, приедет комбриг, пусть сам и решает, а мы люди темные!

Будь на месте Ракитного Новожилов, так и взвился бы от обиды молодой самолюбивый комбат. Но Ракитный спокойно ответил:

— Мой батальон действует не самостоятельно, а в составе бригады; я доложил в штаб о встрече с противником, мне приказали ждать вашего приезда. В двадцати километрах от нас стоит казачий полк, — продолжал свой доклад Ракитный. — У них есть артиллерия, я связался с командиром полка, и он обещал помочь огнем. Артиллеристы наготове, ждем вашего приказа.

— Я сам поеду к командиру полка, будьте готовы, — уже остыв и, видимо, в душе чувствуя себя неправым, сказал комбриг. — Уточните, как там у Лугового, — приказал он мне.

Луговой еще засветло предпринял попытку перейти мост через канал, чтобы быть ближе к городу. Три танка проскочили, а четвертый немцы подбили на самом мосту. Неудобно развернувшись поперек моста, танк загородил дорогу и тем, что шли за ним, и обратный путь тем, что уже находились на вражеской стороне. Один из трех танков, проскочивших на противоположный берег, горел. Два других прижались к мосту и, скрытые небольшим кустарником, яростно отбивались.

Луговой послал в помощь танкам, прорвавшимся на вражеский берег, саперов. Таким образом, там у нас был, хотя и небольшой, но свой «плацдарм», как гордо именовали свои владения — клочок земли — саперы и экипажи двух сражающихся танков. Но прежде чем перейти через канал, саперы бережно помогли сойти на землю тем, кто, продержавшись под мостом более шести часов, открыл дорогу танкам. Их осталось трое — три солдата в окровавленных повязках из разорванных рубашек.

Одиноко стоял на мосту подбитый танк. Казалось, участь его решена и немцы не замедлят уничтожить такую неподвижную и заманчивую мишень. Но вражеская артиллерия не тревожила танк. Должно быть, убедившись, что подбитая машина надежно загородила собой мост, противник решил не трогать пока что эту неожиданную и крайне выгодную для него защиту. Тем более, что уничтожение танка артиллерийским огнем могло привести к уничтожению моста, а мост им самим был нужен. Поняв, в чем дело, Луговой решил не рисковать ни тягачом, ни танком, ни самим мостом и ждать темноты. А чуть стемнело, по мосту к подбитому танку подползли ремонтники. Через два часа танк был восстановлен и стоял посреди моста, готовый в любую минуту по общему сигналу ринуться вперед.

Город было приказано во что бы то ни стало занять к утру.

Офицеры связи — капитан Невский и я — всю ночь бегали от одной радиостанции к другой, увязывая взаимодействие. Замысел был такой: вплотную окружить город и атаковать сразу с трех сторон. В случае одновременной атаки прорыв гитлеровских частей из окруженного города исключался.

Когда наконец поступило известие, что механизированная бригада, идущая с севера, находится уже в пяти-шести километрах от города, Луговой получил приказ наступать; а когда и Луговой был примерно в двух-трех километрах от города, ударила казачья артиллерия, заставив танки противника ретироваться, а его артиллеристов замолчать. Тогда Ракитный повел через железнодорожный мост свой батальон.