Повесть о Великом мире - [33]

Не было человека, который бы так не думал. С такими мыслями нападающие силой в тридцать тысяч всадников в едином порыве спешились, спрыгнули в ров и, встав под башнями рядами, стали спорить, кто из них раньше ворвётся внутрь.

Масасигэ с самого начала управлял из своей ставки согласно плану, решив «одержать победу с расстояния в тысячу ри». Он был человеком мудрым, вроде Чжэнь Пина и Чжан Ляна, поэтому закрыл в замке больше двухсот выдающихся лучников, а своему младшему брату Ситиро и Вада Горо Масато предоставил триста с лишним всадников и разместил их вне замка, в горах. Нападающие об этом и не подозревали. Они мыслили однобоко; готовясь одним лишь штурмом взять замок, все собрались на дне крутого рва, окружавшего замок со всех четырёх сторон. Но лучники в тени бойниц натянули тугие тетивы и выпустили стрелы с острыми наконечниками. В один миг замертво упали больше тысячи нападавших. Воины из восточных провинций не ожидали этого.

— Ну, нет! Судя по виду этого замка, он не падёт за один или два дня. Немного подождём и, установив места скопления противника и его службы управления, мы разделимся на группы и начнём сражение.

С такими словами они немного отступили, расседлали коней, сняли с себя доспехи и расположились на отдых в боевых порядках.

Кусуноки Ситиро и Вада Горо спустились с отдалённых гор и, решив, что подходящее время пришло, разделили своих триста с лишним всадников на два отряда. Они тихо пустили коней из-под укрытия деревьев на восточных и западных горах и с двумя развевающимися на ветру среди сосен знамёнами с цветками хризантем на воде двинулись вперёд, окутанные туманом.

Увидев их, воины из восточных провинций засомневались, противники это или свои, а триста с лишним всадников улучили момент и с двух сторон клиньями врезались в войско из трёхсот тысяч всадников, расстелившихся подобно облакам и туману. Они рвались на восток, на запад, на юг и на север, кружились, разрезая осаждавших на четыре стороны и восемь частей. Силы осаждавших, потрясённые, были не в силах организоваться.

Трое ворот замка вдруг одновременно распахнулись, и более двухсот всадников с луками наготове вырвались из них, изо всех сил пуская стрелы. Силы осаждающих были так велики, но оторопевшие от шума, поднятого немногочисленными врагами, некоторые вскакивали на привязанных коней и понукали их, пришпоривая и стегая плётками, другие пытались отстреливаться из луков, не натянув как следует тетиву, но выстрелить не могли. За одни и те же доспехи хватались по два-три человека и тянули их каждый к себе: «Это моё, это чужое!» — а в это время подданный не знал, что убит его господин, сын не знал, что убит его отец, и все, словно падающие пауки, отступали к долине реки Исикава. На протяжении пятидесяти те их пути некуда было поставить ногу из-за брошенных коней и доспехов. Похоже, что жителям уезда Тодзё неожиданно привалило богатство!

Даже воины из восточных провинций, из-за того, что они, против ожидания, понесли потери и первое сражение проиграли, стали думать, что презирать стратегию Кусуноки нельзя. Несмотря на то, что их силы нагрянули сюда из окрестностей Ханда и Нарабара, сразу же атаковать они не стали. Немного подождав здесь, осаждавшие посовещались и решили, что нужно впереди своего войска поставить проводников из Кинай, вырубить в горах деревья, чтобы не подвергаться нападению с тыла, до основания сжечь все дома и со спокойным сердцем идти приступом на замок. А поскольку среди воинов из Хомма и Сибуя много было убито отцов и пало сыновей, оставшиеся с горячностью заявили: «Для чего нам сохранять жизнь?! Пускай у нас осталась одна только решимость, мы всё же поскачем навстречу врагу и умрём в бою», И все, воодушевлённые этими словами, поскакали вперёд с возгласами: «Я тоже! Я тоже!».

У того замка Акасака с восточной стороны к горам одна над другой высились террасы рисовых полей, и это представляло некоторую трудность для атаки, а со всех остальных трёх сторон тянулись равнины и был один ров и одна оштукатуренная стена, поэтому нападающие подумали презрительно: «Какие бы чудища там ни заперлись, что они смогут с нами поделать?!»

Снова дружно приблизившись, они бросились вперёд, до противоположной крутой стенки рва, порубили заградительный колючий кустарник и уже готовы были проникнуть внутрь, но в замке не раздавалось ни звука.

Это чем-то напоминало вчерашний день. Осаждённые считали, что многие из нападавших будут ранены, и туда, где от стрельбы возникнет замешательство, они направят резервные силы, чтобы те ввязались в драку.

Нападающие отделили от основных сил более ста тысяч всадников и направили их на горы в тылу. Остальные двести тысяч всадников плотно окружили замок, подобно стеблям риса, конопле, бамбуку и тростнику. Тем временем, из замка не выпустили ни одной стрелы, и там по-прежнему не было видно ни одного человека, поэтому нападающие мало-помалу воспряли духом, окружили стены с четырёх сторон и приготовились все разом взобраться на них.

Стены с самого начала были построены двойными. Чтобы обрушить наружные стены, с четырёх сторон изнутри разом обрубили канаты, которые поддерживали их, а более тысячи нападавших, карабкавшихся по стенам, были придавлены так, что у них двигались одни только глаза. Из замка на них сбрасывали большие брёвна и крупные камни, отчего и в этот день нападавшие потеряли в сражении более семисот человек.