Повесть о Великом мире - [121]

Все вельможи, которые там находились, посоветовались между собой и согласились с ним. Однако его величество не мог принять решение о точном времени, поэтому изволил повелеть раскрыть «Книгу перемен»[836] и взглянул на гадательные палочки, предсказывавшие его будущее возвращение на трон.

Бросив гадательные палочки, гадатель сказал:

— Война справедлива. Человек достойный хорош, вины нет. Государь повелевает жаловать своим сторонникам титулы, делать их вельможами. Для людей малых он это не использует. Ван Би[837] говорит в комментариях, что предел войны — это окончание войны. По повелению государя заслуги не теряют. Государь жалует титулы, делает людей вельможами, и от этого страна спокойна. Для людей малых это не используется, этого пути нет[838].

Таким же было и гадание августейшего. Нужно ли в чём-то ещё сомневаться? Подумав так, государь в двадцать третий день той же луны выехал из Фунаноуэ провинции Хоки, и августейший паланкин направился по дороге Сэнъин[839] на восток.

Его величество, сменив своё дорожное платье, сопровождали всего два человека в церемониальных нарядах — второй чиновник То-но-таю Юкифуса и Кагэю Мицумори. Прочие лунные вельможи и гости с облаков, все помощники глав ведомств охраны и служб, одетые в воинские одеяния, ехали спереди и сзади. Воины всех шести армий надели доспехи, опоясались колчанами, следовали и следовали впереди и позади больше тридцати ри. Судья Энъя Такасада с тысячью с лишним всадников отправился на один день раньше и образовал авангард. Кроме того, на день позже выехал и образовал арьергард Асаяма Таро с пятьюстами с лишним всадниками.

Губернатор Ямато Канадзи ехал с левой стороны с парчовым знаменем августейшего, Нагатоки, губернатор провинции Коки, в качестве меченосца следовал справа. Бог дождя омывал путь, бог ветра сметал пыль. Окружённый со всех сторон светилами как звезда Сиби и Северная Полярная звезда[840], лагерь государя выглядел величественно.

Когда весной прошлого года его величество был отправлен в провинцию Оки, мысли монарха помимо его воли были печальны, цвет гор, облаков, моря и луны были причиной августейших слёз. Теперь же драконов его лик выражал радость. Удивительно, что даже ветер в соснах, казалось, сам призывает к нему долголетие. А дым в бухте, где выпаривают соль, стал таким, будто поднимается из печей в домах множества оживлённых людей.

3 О ПОЕЗДКЕ В ХРАМ СЕСЯСАН И О СООБЩЕНИИ НИТТА

В двадцать седьмой день пятой луны состоялась поездка государя в храм Сесясан провинции Харима в осуществление его прошлогоднего желания. Объезжая храмы в том порядке, в котором они расположены, по дороге посетили пагоду, в которой помещён образ её основателя, высокомудрого Сегу, и издавна, считая, что делают это втайне, хранили много бесценных сокровищ. Когда государь позвал знающего старца из этого храма и спросил его: «Каково происхождение этих вещей?», — старец смиренно объяснил историю каждой из них в отдельности. Прежде всего, он открыл лист бумаги из Суибара[841]. Там мелкими знаками были записаны все восемь свитков «Лотосовой сутры», а также две сутры, вступительная и заключительная к ней. Это та самая сутра, которую за короткое время переписал превратившийся в человека чиновник потустороннего мира, когда высокомудрый, сидя за дверью уединения[842], изволил заниматься чтением «Лотосовой».

Ещё там были изношенные сандалии асида[843] из криптомерии со стёршимися подставками. Это те асида, которые надевал высокомудрый, когда каждый день изволил за два часа проходить по дороге вдоль моря от этого храма до горы Хиэйдзан. Кроме того, там имелось благоуханное монашеское платье кэса[844], сшитое из полотна. Его высокомудрый, не снимая с себя, благоволил носить долгое время, а почувствовав, что оно пропиталось запахом, подумал: «Надо бы его вымыть!». Тогда охранитель Закона Ото[845], который обычно находился поблизости от него, промолвил: «Я пойду, вымою его!», — и вылетел, направляясь далеко на запад. Немного погодя, он вывесил это кэса на свежем воздухе и высушил, и оно стало словно бы отражать кусочек облака в вечерних солнечных лучах.

Высокомудрый позвал охранителя Закона и спросил его:

— В какой воде ты вымыл это кэса?

— В Японии такой чистой и холодной воды нет. Я полоскал его в воде пруда Нежаркого в Индии[846], — ответил охранитель Закона.

Это было то самое кэса.

— «Кандзэон[847], будде, вырезанному из сырого дерева, поклоняюсь. Преисполнен пожеланиями счастья и долголетия, а также преисполнен пожеланиями долгого счастья ныне живущим, после их смерти. Здесь место, где я молюсь за все несметные массы людей». — Вот образ, перед которым произнёс эту заупокойную молитву сошедший сюда небожитель[848]. Вот пять Великих почитаемых[849], изготовленные Бисюкацума[850]. И не только это. Во время чтения «Лотосовой сутры» Фудо и Бисямон[851] явили свои облики в виде двух отроков. Кроме того, в дни заупокойных служб в центральной пагоде монастыря Энрякудзи высокомудрый, сидя в этом монастыре, тихонько тянул песню о добродетелях Будды. Его пение отзывалось далеко в облаках над горой Эйдзан и проявляло достохвальность собрания.