Повесть о светлом мальчике - [54]
Мужчин солдат жалеть не приходилось — они сами выбрали себе этот путь. Но на женщин и детей даже нашим видавшим виды тувинцам смотреть было тяжело.
Дядя Шевер рассказывал:
— Когда мы спускались в долину Элегеста, впереди меня ехала на верблюде женщина с ребенком. Ребенок, заходясь, кричал, мать пыталась его успокоить, но ей это никак не удавалось… Пусть лопнут мои глаза, если я солгу!.. Эта женщина сошла с верблюда, сделала несколько шагов в сторону и плачущего младенца швырнула в сугроб. После этого она три раза перекрестилась, догнала своего верблюда и поехала дальше. Я повернул коня назад и пытался прорваться сквозь текущую вереницу возов на другую сторону. Мне долго это не удавалось, когда же удалось, из сугроба уже только молчаливо торчал и трепыхался на ветру кончик ситцевой пеленки. Было уже поздно. Я постоял возле, пока не прошел весь обоз, и повернул назад к аалу. Больше не было сил глядеть на все это…
В нашей юрте собрались дядя Мукураш, дядя Шевер-Сарыг и еще несколько мужчин; обсуждали по горячим следам результаты похода. Бабушка разожгла очаг, поставила чашу с водой на огонь, а сама толкла соль, прислушиваясь к тому, что говорят мужчины.
— Вот разделились русские на красных и белых, а зачем? Как их различать? По цвету волос или по цвету печенки? — спросил вдруг кто-то. — Если нам, черноголовым тувинцам, выбирать придется — кого выберем?
Дядя Шевер взглянул на дядю Мукураша, не желая нарушить обычай: первым должен был говорить старший. Дядя Мукураш сказал:
— Разобраться, почему так назвались они, трудно. Все русские — народ светлый. Есть, правда, среди них, как пламя костра, огненные — может, эти и считаются красными?
Дядя Шевер весело улыбнулся и развел руками:
— Вот тебе и на! Додумался! Ну при чем тут волосы, что ты вздор мелешь?.. Когда какое-нибудь царство меняется, меняя печать и знамя, как сейчас у русских, тут непременно вражда внутри себя идет. Говорят, захребетинские тувинцы с красными связь держат. Те, что похрабрей, конечно… А наши чиновники притаились: видно, понимают, что если белый хан слетит, с их шапок шишки свалятся!..
Бабушка мешала чай, зачерпывая полный ковш и вновь выливая в чашу, чтобы осела гуща. Потом разлила чай по деревянным пиалам, и все принялись пить, громко причмокивая. Разговор на время прекратился. Вдруг дядя Шевер громко сказал, погладив свои щеки, покрытые после пыток шрамами:
— Есть такая пословица: «Валежник и тот когда-нибудь перевернется!» Лично я старого не люблю. И мне не жаль шишек наших нойонов — это ведь они мне по всему телу памятных рубцов понаставили!
— Тише, тише! — испуганно проворчал один из мужчин. — Что будет, мы пока не знаем. Голова мне и старая хороша, новую не прошу!
До нас дошли слухи, что белую армию, которую Тарачи вел через перевал, красные разбили и всех солдат, женщин, детей, обоз и сопровождавших их тувинцев взяли в плен. Бежать удалось лишь немногим. Говорили, что Тарачи убит, но весной он вернулся как ни в чем не бывало. Мне, конечно, очень хотелось послушать его рассказ о том, что там произошло. Но Тарачи был человеком непоседливым и мне никак не удавалось застать его в юрте во время разговора.
Да и мало он бывал в аале, все в разъездах. Я не раз видел, как где-нибудь в степи встретятся два всадника, слезут с лошадей, сядут, обменявшись трубками. А лошади их подойдут близко, положат головы на шеи друг друга, и кажутся они издали двумя дерущимися верблюдами, а люди, что сидят возле, — неподвижными каменными бабами. Любого спроси в это время, кто же сидит там, — ответят: «Тарачи дружка встретил».
Но как-то раз Тарачи подъехал к юрте дяди Мукураша, войдя, почтительно протянул руки дяде и, склонившись, проговорил приветствие: «Амыр!» Я был тут как тут: сел возле входа, разглядывая больного теленка, лежавшего тут же, и навострил уши. На мое счастье, после обычных приветствий и вежливых расспросов дядя Мукураш велел жене сварить суп для гостя и попросил Тарачи рассказать, что же произошло за перевалом. Тарачи, в ожидании чая и супа из молодого барана, не заставил себя долго упрашивать. Вот что он рассказал:
— Конечно, если бы у меня не было надежды на успех, я не стал бы совать голову в пасть зверя, у которого она и так переполнена человечьей кровью.
Правда, начальники русского войска подозревали, что мы нарочно путаем дорогу, но дальше подозрения они не двинулись — и это их погубило. А ведь какие были мои проводники — смех один! Умный человек на их лицах сейчас же прочел бы, что они его обманывают, но для русских, видно, не было иного выхода, как верить нам.
Встречались среди русских такие бородатые и волосатые — словно ели замшелые. Они пользовались у остальных особым уважением. Как я узнал позже, это были их ламы. Молились они чудно как-то — будто клещей с себя смахивали. А вообще начальников в этой армии было человек пятьсот-шестьсот, старших из них называли генералами, а мне поначалу слышалось все: «хини-аран» — «заболевший живот». Они были важные, ходили, не сгибаясь, точно и вправду у них живот болел. Других начальников называли «атаман», а мне слышалось: «ат омани» — «боже, случилась беда!». Когда кто-нибудь из них подходил к чину повыше, то сразу вытягивался, делался похожим на журавля, проглотившего лягушку, и говорил «ваше благородие». А я слышал по-тувински: «паш хородый» — «на одну голову меньше стало», и думал: неужто их столько гибнет, что каждый говорит об этом? Если и вправду так плохи их дела — не долго ждать времени, когда они все переведутся.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Глав-полит-богослужение. Опубликовано: Гудок. 1924. 24 июля, под псевдонимом «М. Б.» Ошибочно републиковано в сборнике: Катаев. В. Горох в стенку. М.: Сов. писатель. 1963. Републиковано в сб.: Булгаков М. Записки на манжетах. М.: Правда, 1988. (Б-ка «Огонек», № 7). Печатается по тексту «Гудка».
Эту быль, похожую на легенду, нам рассказал осенью 1944 года восьмидесятилетний Яков Брыня, житель белорусской деревни Головенчицы, что близ Гродно. Возможно, и не все сохранила его память — чересчур уж много лиха выпало на седую голову: фашисты насмерть засекли жену — старуха не выдала партизанские тропы, — угнали на каторгу дочь, спалили дом, и сам он поранен — правая рука висит плетью. Но, глядя на его испещренное глубокими морщинами лицо, в глаза его, все еще ясные и мудрые, каждый из нас чувствовал: ничто не сломило гордого человека.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
СОДЕРЖАНИЕШадринский гусьНеобыкновенное возвышение Саввы СобакинаПсиноголовый ХристофорКаверзаБольшой конфузМедвежья историяРассказы о Суворове:Высочайшая наградаВ крепости НейшлотеНаказанный щегольСибирские помпадуры:Его превосходительство тобольский губернаторНеобыкновенные иркутские истории«Батюшка Денис»О сибирском помещике и крепостной любвиО борзой и крепостном мальчуганеО том, как одна княгиня держала в клетке парикмахера, и о свободе человеческой личностиРассказ о первом русском золотоискателе.