Повесть о спортивном журналисте - [19]

Шрифт
Интервал

Люся пожала плечами и продолжала молча вести машину, в то время как Люся-младшая не закрывая рта повествовала о своих институтских и спортивных делах, о московской жизни, излагала новости...

Хоть дочь и скрашивала плохое настроение Лугового, он был не очень весел дома, и, посидев немного, гости распрощались.

У Люси настроение, наоборот, было превосходным — на этот раз она была довольна привезенными «тряпками», как презрительно называл Луговой туалеты, к которым столь неравнодушна была жена.

В отличном настроении пребывала и Люся-младшая: отцу понравился Олег. Луговой сразу определил, что поклонник дочери — «сокурсник», как представила она, — серьезный парень. С твердыми, а главное, правильными взглядами на жизнь. Освобожденный от воинской службы в связи с плохим зрением, он отлично сдал экзамены и оказался единственным парнем во всей группе. Учился хорошо, он и раньше занимался языком (как, впрочем, все, кто ныне поступает в институт иностранных языков), любил плавание, лыжи, коньки, но особенно туризм.

А главное, любил Люсю-младшую, а она, судя по всему, — его. И дай им бог счастья. Луговой был доволен.

На следующее утро ровно в девять часов он был в редакции. Он поехал на метро, хотя в его распоряжении была теперь служебная машина. Он не стал ее вызывать.

«Спортивные просторы» помещались в старом здании в одном из арбатских переулков, на первом этаже. Остальные пять этажей были жилыми. Дом весь предстояло передать под учреждение, жильцы мало-помалу переезжали в новые большие квартиры и неизменно ворчали, потому что жили здесь всю жизнь, привыкли, а новые квартиры находились в Теплом Стане или Бирюлеве.

В связи с тем что «Спортивные просторы» стали двухнедельником, им передали и три освободившиеся квартиры на втором этаже, как раз над журналом. Сейчас там шел ремонт, во время ремонта предполагалось пробить с первого на второй этаж внутреннюю лестницу и таким образом заиметь как бы дом в доме. Три квартиры, когда-то отдельные, позже коммунальные, — это комнат пятнадцать. Если сложить с уже имеющейся площадью, — вполне достаточно. Оставалось решить, как разместить отделы.

Кроме того, ремонт надо закончить поскорей: до срока, когда журналу полагалось выходить по новому графику, времени было в обрез. Надо набрать людей, рассадить, включить в работу, а делать новый журнал в нынешних стесненных условиях не только не хотелось, но это наверняка отрицательно отразилось бы на работе.

Не дожидаясь полного штата, следовало составить планы ближайших номеров двухнедельника, и не просто составить, а заказать материалы авторам и фотографам, разослать корреспондентов, и все это пока наличными силами. Это значило, что многим нынешним сотрудникам журнала придется делать двойную-тройную работу, да еще по отделам, которых пока и в помине нет, которые еще только будут созданы. А ведь кое с кем из этих нынешних сотрудников придется наверняка расстаться, и они, конечно, догадываются об этом.

И еще, редколлегия. Она должна полностью обновиться.

Меняется формат журнала, верстка, печать, оформление. Этим должны заняться техреды, главный художник и его помощник, которые в прежнем штате и не числились. Новых еще нет. Так с кем посоветоваться?

Создавалось хранилище спецлитературы, зарубежной периодики, что требовало специально оборудованного помещения. Не мешало бы при таком числе сотрудников открыть буфет. Надо договориться с вневедомственной охраной, ЖЭКом, достать мебель для новых помещений, отпечатать новые бланки, добиться хотя бы трех-четырех новых телефонов...

Миллион забот, хлопот, важных дел, срочных, не терпящих отлагательства, сразу свалились на Лугового, когда он вошел в свой кабинет, а вернее, кабинет Лютова, большую, неряшливо, разномастно обставленную комнату, увешанную старыми фотографиями.

Разумеется, главные вопросы: об основных новых направлениях в работе журнала, новых рубриках и отделах, составе редколлегии, смене некоторых главных сотрудников, о сметах, фондах — Луговой согласовал еще во время предварительных бесед. Но одно дело согласовать, другое — осуществить на практике. Ведь ездить за него в Ригу и выбивать там на фабрике мебель или уговаривать какого-нибудь очень нужного специалиста, и без того задыхающегося от бесчисленных общественных нагрузок, войти в редколлегию начальство за него не станет.

После первого часа, проведенного в кабинете, Луговому казалось, что он сойдет с ума.

Вокруг него толпились замы, завотделами, каждый со своей просьбой, своим делом, требованием, сомнением по текущим делам, а ведь текущие дела — пустяки по сравнению со стоявшими перед ним проблемами. Да и знакомы они ему не были — в конце концов, он первый день в журнале и почему должен отвечать за то, что здесь делалось до него, черт возьми! Но он понимал, что отвечает. С этого дня, с этой минуты он отвечает за все в журнале, потому что на последней странице будет стоять его имя, его подпись. Вот так...

И вдруг совершенно неожиданно он вспомнил разговор, который произошел у него в самолете на пути из Инсбрука в Москву с Журавлевым.

Они сидели рядом, устремив задумчивые взгляды в иллюминатор, за которым ничего не было видно, кроме белесого, темнеющего неба.


Еще от автора Александр Петрович Кулешов
Антология советского детектива-25. Компиляция. Книги 1-26

Настоящий том содержит в себе произведения разных авторов посвящённые работе органов госбезопасности, разведки и милиции СССР в разное время исторической действительности. Произведения для этого сборника взяты из журналов "Щит и меч" и "Советская милиция". Содержание: 1. Юрий Яковлевич Козлов: Кайнок 2. Михаил Дмитриевич Трофимов: Библиотечка журнала «Советская милиция» 1(25), 1984 3. Юрий Воложанин: Чертов мост. Отпуск 4. Семен Георгиевич Курило: Библиотечка журнала «Советская милиция» 4(34), 1985 5.


Ночное солнце

Книга посвящена жизни и боевой учебе воинов-десантников в современных условиях. В ней прослеживаются судьбы многих героев, отдающих все свои силы и способности великому делу служения Родине.


Голубые молнии

«Голубые молнии» — роман о десантниках. Десантник — особый воин, он должен уметь многое: быть и стрелком, и радистом, и шофером, и минером, и разведчиком.Призывник Андрей Ручьев, став десантником, познал не только себя, но и истинные ценности. И себя, и окружающих, и свою Родину он увидел по-новому, нашел настоящих друзей и стал достоин большой любви.Роман получил премию Министерства обороны СССР за 1974 год.Издательство «Детская литература» печатает роман в сокращенном варианте.


Рейс продолжается

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Заколдованный круг

Роман «Заколдованный круг», как и другие произведения Александра Кулешова этого цикла («„Мартини“ может погаснуть», «Счастливчики с улицы Мальшанс», «Как же быть?»), рассказывает о современной молодежи на Западе, ее судьбах, проблемах, мечтах и исканиях.Трагична судьба главного героя этого романа. Он живет в сложном мире, где лицемерие, обман и преступление процветают, а защита правды и свободы чревата опасностями..


Черный эскадрон

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Рекомендуем почитать
Автомат, стрелявший в лица

Можно ли выжить в каменных джунглях без автомата в руках? Марк решает, что нельзя. Ему нужно оружие против этого тоскливого серого города…


Сладкая жизнь Никиты Хряща

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Контур человека: мир под столом

История детства девочки Маши, родившейся в России на стыке 80—90-х годов ХХ века, – это собирательный образ тех, чей «нежный возраст» пришелся на «лихие 90-е». Маленькая Маша – это «чистый лист» сознания. И на нем весьма непростая жизнь взрослых пишет свои «письмена», формируя Машины представления о Жизни, Времени, Стране, Истории, Любви, Боге.


Женские убеждения

Вызвать восхищение того, кем восхищаешься сам – глубинное желание каждого из нас. Это может определить всю твою последующую жизнь. Так происходит с 18-летней первокурсницей Грир Кадецки. Ее замечает знаменитая феминистка Фэйт Фрэнк – ей 63, она мудра, уверена в себе и уже прожила большую жизнь. Она видит в Грир нечто многообещающее, приглашает ее на работу, становится ее наставницей. Но со временем роли лидера и ведомой меняются…«Женские убеждения» – межпоколенческий роман о главенстве и амбициях, об эго, жертвенности и любви, о том, каково это – искать свой путь, поддержку и внутреннюю уверенность, как наполнить свою жизнь смыслом.


Ничего, кроме страха

Маленький датский Нюкёпинг, знаменитый разве что своей сахарной свеклой и обилием грачей — городок, где когда-то «заблудилась» Вторая мировая война, последствия которой датско-немецкая семья испытывает на себе вплоть до 1970-х… Вероятно, у многих из нас — и читателей, и писателей — не раз возникало желание высказать всё, что накопилось в душе по отношению к малой родине, городу своего детства. И автор этой книги высказался — так, что равнодушных в его родном Нюкёпинге не осталось, волна возмущения прокатилась по городу.Кнуд Ромер (р.


Похвала сладострастию

Какова природа удовольствия? Стоит ли поддаваться страсти? Грешно ли наслаждаться пороком, и что есть добро, если все захватывающие и увлекательные вещи проходят по разряду зла? В исповеди «О моем падении» (1939) Марсель Жуандо размышлял о любви, которую общество считает предосудительной. Тогда он называл себя «грешником», но вскоре его взгляд на то, что приносит наслаждение, изменился. «Для меня зачастую нет разницы между людьми и деревьями. Нежнее, чем к фруктам, свисающим с ветвей, я отношусь лишь к тем, что раскачиваются над моим Желанием».