Повесть о последнем кранки - [29]

— Я всегда заставлял себя думать, что я прав. Наверное, потому, что до сих пор не уверен в этом до конца. Даже если меня поддерживают многие, я все равно не знаю…

— Зачем ты терзаешь себя? Вспомни повесть о Фэгрэне-Победителе: Оракул и выбор. Ты и выбрал. Все законно.

— Так-то так, но верен ли выбор? Иногда мне кажется, что я как и Фэгрэн тащу всех к счастью насильно. К тому, что я считаю счастьем.

— По-моему, ты слишком возомнил о себе. Тут не Ильвейн, а Дзайалан. Инетани не стадо и палки не слушаются. По-моему, твои страхи не в этом. Ты боишься Ильвейна. И понимаешь, что без союза с ним нам не выжить. Эмрэг, нам больше не на кого положиться. Ильветтар испокон веку живут по соседству с нами и привыкли к нам. Они…

— Они тоже считают нас чудовищами.

— Не все. Отнюдь не все! Только ильветтар никогда не воевали с нами! Да-да, я помню Риннан. Но тогда нас не защищал Закон Ильвейна. Тогда Осеняющий был не для нас. Но и тогда многие ильветтар спасали инетани. И старик син-Имтеран на свой страх и риск повел солдат разгонять фанатиков… Тебя поддерживает государь, купечество, мелкое дворянство, все умные люди Ильвейна. Фанатики веры? А где их нет? Посмотри на Арнахиара и иже с ним. Говорят, у нас нет богов. Как же! Фэгрэн! И Арнахиар ничтоже сумняшеся продастся даже Таргарину, только бы расправиться с тобой.

— Только не Таргарин…

— Вот и я говорю. Таргарин просто уничтожит нас. Ильвейн же смешал с нами кровь. Конечно, сложностей не избежать. Но кровные родичи как-нибудь да разберутся по-мирному. А Таргарину нужны не мы, а богатства Дзайалана и руки искусных рабов. Конечно, нам есть куда уйти… Но Имна-Шолль не для героев, брат. И не для свободных. Райсу ратт, Эмрэг. Райсу ратт.

Он засмеялся — зло, сухо.

— Ах, отважная моя сестрица! Завидую тебе. Ты не сомневаешься.

— Сомневаюсь. Но надеюсь на лучшее и все для этого постараюсь сделать.

— И что же ты сделаешь? Дзайалан сам по себе убежище. Помнишь слова богов — инетани в Дзайалане побеждены не будут.

Он слушал меня с усмешкой, как будто наперед знал, что я скажу и просто забавлялся, угадывая.

— Вот-вот. Победить — большое слово. Можно не победить, но при этом уничтожить. Этого хочешь? Харанские события помнишь? Не так давно, еще в годы нашего деда было, только вспоминать не любим. Ведь дружина Уэре-Эрна полегла вся. Непобежденная. И что? Харан тоже когда-то был нашим. Теперь он таргаринский. Когда-то и побережье было нашим… Нас раздавят, брат. Или мы закроемся в Священном Дзайалане и перережем друг друга. Или уйдем в Имна-Шолль. Или выживем вместе с Ильвейном.

Теперь-то я понимаю, что утешала его его же словами. Я ничего не могла сказать сама. Я видела его глазами и говорила его словами.

— В том-то и дело. А если государь умрет? Не вступят ли ильветтар в наши земли завоевателями? Раньше я, кранки, был уверен, что нет. А теперь… может, подписав Договор, я предал свой народ? Станут ли ильветтар соблюдать все его условия? Я должен ехать к Оракулу. Я не могу больше мучаться неизвестностью. Я ведь всю жизнь… Я же не сидел праздно! Разве то, за что заплачено Оракулу, само упадет в руки? Я трудился, но я знал, что все не пойдет прахом! Я понимаю, это слабодушно, что трудиться, не зная сбудется ли, куда благороднее, но цена слишком высока… Я ведь все отдал. Я ведь и не жил, сестра. Только те несколько недель до свадьбы, когда мы с Зимарун любили друг друга. Да еще в детстве. А Зуалер говорил мне, что жил по-настоящему только когда воевал. Когда было Дело… Вот и у меня было мое Дело. Раньше я умер бы, но знал — сбудется. Теперь я живу и не знаю, будет ли. Если бы Зимарун только знала, что она наделала! Иногда я еле удерживаюсь, чтобы не проклясть ее.

— Опомнись, брат, ты же любил ее!

— Да. Наверное, и сейчас люблю. Это истинное, а Лайин… долг, наверное.

Он помолчал немного.

— Ты не представляешь, как я не хочу ехать… Были бы боги, я бы молился. Было бы, на кого все свалить… Иногда мне кажется, что они никуда не ушли, а просто сидят себе на своих тронах и забавляются нашими страданиями. Наверное, они были рады победе этого дурака Фэгрэна. Еще бы! Ни за что не отвечать, ничего не делать, не надо решать, судить, вознаграждать, наказывать, откликаться на мольбы… Смотри и развлекайся… Эмрэн. Я поеду поутру. Заплети мне волосы.

Я чуть не закричала. Он поедет. Все же поедет. Как же он истерзался… Он поедет через земли Фэграйнов. Станут ли эти ревнители древних законов блюсти право Идущего за ответом? Не знаю.

Поутру я заплела ему волосы в три косы и перевила шнуром красной кожи. Это был знак Идущего. Никто по закону не смел тронуть его. Он надел теплый меховой плащ и скрепил его на левом плече, закрывая в знак мира правую руку. С собой он не брал оружия, кроме легкого меча, который тоже по обычаю висел на правом бедре. Мы с Лайин проводили его, и впервые он ее поцеловал. Он ехал, а мы смотрели ему вслед. Перед рощей он остановился и помахал нам рукой. Так я в последний раз видела брата.

XXXI. ОБРЫВКИ

…И тогда Ультери спросил его:

— Отец и повелитель наш, в чем твоя тоска? Разве не свершил ты великих деяний? Разве не отомстил Людям Богов за их несправедливости? Разве не победил ты самих богов? Разве не возвысил ты нас над богами? Разве не добыл ты для народа своего счастья и благоденствия в жизни и после жизни? Смотри — ныне Дзайалан сокровищница мира, и нет земли прекраснее. И нет в мире других владык кроме инетани. В чем же тоска твоя? Скажи о чем ты желаешь и не будет тебе отказа ни в чем.