Повесть о моем друге - [34]
Неделю назад он с ужасом понял, что не видит. Теперь он не помнил.
Не помнил самых дорогих, самых близких имен — своей жены, сынишки. Сергей закрывал глаза, силился вспомнить лица жены, сына, придумывал им самые невероятные имена, мотал головой, но все было тщетно: он не помнил. Он забыл.
И сознание этого было страшнее всякой боли.
…Сначала его кормили жидкой пищей с ложечки или через поильник, затем он попробовал, поддерживаемый сестрой, приподняться с кровати, наконец, сам разогнулся и, морщась от боли, сделал несколько гимнастических упражнений. Память постепенно возвращалась к нему. Потом он встал без посторонней помощи и сам дошел до двери, устав так, что двое суток пролежал пластом. В яростной борьбе за жизнь шли долгие тяжелые дни.
Хотя никто: ни профессор, ни врачи, ни сестры ничего никому не говорили, госпиталь знал: их перебазируют на Урал. Фронт приближался с каждым днем. Начальник госпиталя и слышать не хотел о выписке — он сначала улыбался, затем уговаривал, наконец, просто выгнал Антонова из кабинета.
Через день Сергей попросил разрешения попрощаться с сестрой.
Он говорил убедительно и жалостливо — перед эвакуацией госпиталя только на полчаса заглянуть к сестре, живущей, по его словам, в этом же городе. Ему выдали немудреное больничное обмундирование, назначили провожатого — пожилого санитара.
У маленького домика Сергей увидел лавочку, присел. Достал пачку «Казбека» — подарок генерала Кривошеина, угостил санитара. Затянулись.
— Погоди чуток, — сказал Сергей, — я мигом. Зайду попрощаться — и обратно…
Эх, санитар-простота! Того не знал ты, что белорусскую хату можно пройти насквозь — войти с улицы, а выбраться незаметно — задами, огородами. А там — ищи ветра в поле!
…Его задержал первый же пост в расположении своего корпуса — без документов, в больничном белье. На счастье Сергея, он увидел знакомого офицера связи, спешившего к командиру корпуса.
Через несколько минут он уже стоял навытяжку перед Кривошеиным.
— Сбежал?
— Сбежал, товарищ генерал…
— А я тебя… В медсанбат! И чтоб оттуда не бегать! Кругом марш!
Когда Сергей Антонов вернулся в строй, его направили на юг, в район Ростова, где шли жесточайшие бои, а я по заданию ЦК КП(б)Б остался в Белоруссии — мы сдерживали немецкое наступление, сражались за каждую пядь земли.
3
Все эти дни ЦК КП(б) Белоруссии вел большую работу по осуществлению плана обороны рубежей Днепра и Могилева, в разработке которого участвовали маршалы К. Е. Ворошилов и Б. М. Шапошников. Здесь были приняты решения о развитии партизанского и подпольного движения, и в этих целях в тыл противника было направлено много преданных партии людей.
Хочу привести отрывок из воспоминаний комиссара 172-й стрелковой дивизии Леонтия Константиновича Черниченко о том, как насмерть стояли защитники Могилева, неподалеку от которого незадолго до этого вели бои части мехкорпуса Кривошеина.
«…Командир корпуса генерал Бакунин вызвал к себе командира дивизии и меня для информации…
Обычно отличавшийся хладнокровием и выдержкой, на этот раз комкор был взволнован. С нетерпением, не свойственным ему, он выслушал короткую информацию Романова и сообщил, что части 110-й дивизии оставили под давлением немецких войск оборону по Днепру, развернулись фронтом на север и сейчас ведут бои на линии деревень Княжицы — Черневка — Сусловка. Немецкие танковые части подошли к Чаусам.
По данным штаба 13-й армии, такое же положение создалось и на юге. Там вражеские части пробились к Пропойску. Таким образом, 61-й корпус оказался в мешке, который гитлеровские захватчики стремятся завязать, перехватив путь отхода между Чаусами и Пропойском. Части 13-й армии ведут бои на флангах.
Было ясно, что выходить в таких условиях из окружения — значит потерять основные силы и технику. Поэтому мы пришли к выводу — удерживать Могилев до последнего дыхания. С таким твердым убеждением собрали совещание в штабе дивизии… На нем были командиры, комиссары и начальники штабов частей, советские и партийные работники города.
Хорошо помню выступление полковника Кутепова.
— Уже поздно отступать, чтобы сохранить силы, — говорил он, — теперь, когда сосед слева в беспорядке отступает, а сосед справа колеблется, нам лучше всего сражаться на месте до последнего. Это придаст решимости колеблющимся и остановит убегающих.
Обобщая высказывания, я напомнил о директиве политического управления любой ценой удерживать Могилев, который превратился в своеобразную крепость, способную сдерживать напор танковых и мотомеханизированных войск и нанести им большой урон.
Все присутствующие пришли к убеждению, что у гарнизона еще достаточно сил для борьбы. Было решено продолжать оборону города… Ставка Верховного командования отдала директиву командующему 13-й армией генерал-лейтенанту В. Ф. Герасименко: «Могилев под руководством Бакунина сделать Мадридом».
Эта директива как нельзя лучше отражала настроение Могилевского гарнизона. Она воодушевляла на подвиги.
Разведка установила, что гитлеровцы сосредоточили крупные свежие силы: 10-ю моторизованную дивизию, дивизию СС «Рейх» и полк «Великая Германия»…
Владимир Быстряков — композитор, лауреат международного конкурса пианистов, заслуженный артист Украины, автор музыки более чем к 150 фильмам и мультфильмам (среди них «Остров сокровищ», «Алиса в Зазеркалье» и др.), мюзиклам, балетам, спектаклям…. Круг исполнителей его песен разнообразен: от Пугачёвой и Леонтьева до Караченцова и Малинина. Киевлянин. Дважды женат. Дети: девочка — мальчик, девочка — мальчик. Итого — четыре. Сыновья похожи на мам, дочери — на папу. Возрастная разница с тёщей составляет 16, а с женой 36 лет.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Это книга о том, как делается порнография и как существует порноиндустрия. Читается легко и на одном дыхании. Рекомендуется как потребителям, так и ярым ненавистникам порно. Разница между порнографией и сексом такая же, как между религией и Богом. Как религия в большинстве случаев есть надругательство над Богом. так же и порнография есть надругательство над сексом. Вопрос в том. чего ты хочешь. Ты можешь искать женщину или Бога, а можешь - церковь или порносайт. Те, кто производят порнографию и религию, прекрасно видят эту разницу, прикладывая легкий путь к тому, что заменит тебе откровение на мгновенную и яркую сублимацию, разрядку мутной действительностью в воображаемое лицо.
Эта небольшая книга написана человеком, «хорошо знавшим Троцкого с 1896 года, с первых шагов его политической деятельности и почти не прекращавшим связей с ним в течение около 20 лет». Автор доктор Григорий Зив принадлежал к социал-демократической партии и к большевизму относился отрицательно. Он написал нелестную, но вполне объективную биографию своего бывшего товарища. Сам Троцкий никогда не возражал против неё. Биография Льва Троцкого (Лейба Давидович Бронштейн), написанная Зивом, является библиографической редкостью.
Тему автобиографических записок Михаила Черейского можно было бы определить так: советское детство 50-60-х годов прошлого века. Действие рассказанных в этой книге историй происходит в Ленинграде, Москве и маленьком гарнизонном городке на Дальнем Востоке, где в авиационной части служил отец автора. Ярко и остроумно написанная книга Черейского будет интересна многим. Те, кто родился позднее, узнают подробности быта, каким он был более полувека назад, — подробности смешные и забавные, грустные и порой драматические, а иногда и неправдоподобные, на наш сегодняшний взгляд.
Советские люди с признательностью и благоговением вспоминают первых созидателей Коммунистической партии, среди которых наша благодарная память выдвигает любимого ученика В. И. Ленина, одного из первых рабочих — профессиональных революционеров, народного героя Ивана Васильевича Бабушкина, истории жизни которого посвящена настоящая книга.