Повесть о Гэндзи (Гэндзи-моногатари). Книга 1 - [136]

Однажды, воспользовавшись случаем, он тайно навестил ее, и если раньше, несмотря на данное уже согласие, она колебалась, страшась неведомого будущего, то знак столь исключительного благоволения с его стороны окончательно рассеял все ее сомнения.

- Я всецело к вашим услугам,- заверила она Гэндзи.

А поскольку день выдался как раз благоприятный, он велел ей готовиться в путь.

- Вероятно моя просьба покажется вам чрезмерной, но, поверьте, у меня есть особые основания… Постарайтесь примириться с мыслью, что вам придется прожить некоторое время в столь непривычном окружении. Думайте о том, что и я в течение долгих лун и лет изнывал там от тоски. Может быть, это послужит вам утешением,- сказал Гэндзи и разъяснил женщине ее новые обязанности.

Ему и раньше случалось видеть дочь Сэндзи во Дворце, ибо она часто прислуживала в высочайших покоях, поэтому он не мог не заметить, как сильно она исхудала за последнее время.

В доме же ее царило поистине неописуемое запустение. Он был довольно велик, и разросшиеся купы деревьев придавали ему угрюмый вид. Неподходящее жилище для молодой женщины! К тому же она оказалась такой прелестной, что Гэндзи долго не мог оторвать от нее глаз.

- Боюсь, что я готов передумать. Как вы к этому отнесетесь? - шутит он.

А она глядит на него, думая: «Если уж идти к кому-то в услужение, то я предпочла бы прислуживать ему самому. Думаю, что тогда бы мне удалось очень быстро забыть свои горести».

- Знаю, я никогда

Неразрывными узами не был

Связан с тобой.

Но мысль о скорой разлуке

В сердце рождает тоску.

А что, если я последую за вами? - спрашивает Гэндзи, и женщина, улыбнувшись, привычно отвечает:

- Так тяжела

Мысль о внезапной разлуке

Не потому ли,

Что сердце твое стремится

В те края, куда путь мой лежит?

«Неплохо!» - думает он.

Дочь Сэндзи выехала из столицы в карете. Гэндзи поручил самым верным своим приближенным сопровождать ее, потребовав от них соблюдения строжайшей тайны. Он послал с ними охранительный меч, великое множество других приличествующих случаю даров, и не было такой мелочи, о которой он не позаботился бы. Да и сама кормилица окружена была поистине необыкновенным вниманием.

Гэндзи то улыбался, представляя себе, как нежно заботится о внучке Вступивший на Путь, то вздыхал, охваченный смутной тревогой,- словом, девочка занимала все его думы, и не потому ли, что уже теперь он неясно любил ее? Госпоже Акаси он написал отдельное письмо, в котором настоятельно просил ее отнестись с должным вниманием к воспитанию дочери, указав при этом на необходимость обращаться с ней как с особой самого высокого происхождения.

«День настанет, тебя

Я своим рукавом укрою.

Да будет твой век

Так же долог, как век утеса,

На который спускается дева…[4] (147)».

Кормилица и спутники ее весьма быстро добрались до Акаси. До провинции Сэтцу они плыли в ладье, далее ехали на лошадях. Радость Вступившего на Путь, равно как и признательность его, истинно не ведала пределов. Он низко поклонился, оборотившись в сторону столицы, и, преисполненный благоговейного трепета, обратил на внучку все свои попечения. Девочка же была так прелестна, что у всякого, кто взглядывал на нее, невольно сжималось сердце.

«И в самом деле, не зря господин изволил побеспокоиться о ее воспитании»,- думала кормилица, глядя на свою питомицу, и сомнения, мучившие ее перед отъездом из столицы, окончательно рассеялись. Тронутая прелестью и милым нравом девочки, она окружила ее нежными заботами. Мать же, которая все эти луны пребывала в глубоком унынии, казалось, утратила последний остаток сил, и не было у нее желания жить долее. Однако же столь явный знак внимания со стороны Гэндзи придал ей бодрости, и, впервые за долгое время оторвав голову от изголовья, она сама позаботилась о том, чтобы гостям был оказан любезный прием.

- Мы должны немедленно отправляться обратно,- заявил гонец. Видно было, что любое промедление для него мучительно, поэтому, написав совсем короткое письмо, госпожа Акаси заключила его такой песней:

«Слишком узки

Мои рукава и не смогут

Защитою стать

Этим цветам, ожидающим,

Чтоб над ними прикрыли небо» (148).

Гэндзи беспрестанно помышлял о дочери, и желание увидеть ее росло с каждым днем. Он долго не говорил ничего госпоже, но, опасаясь, что она узнает новость от других…

- Вот так обстоят дела, - сказал он в заключение. - Непостижимы превратности судьбы. Ну можно ли было ожидать, что именно там… Досадно, право. К тому же это девочка… Конечно, я мог бы пренебречь ею, но, должен признаться, у меня недостает сил… Я хотел бы привезти ее сюда и показать вам. Надеюсь, вы не станете мучиться ревностью?

Вспыхнув, госпожа ответила сердито:

- Можно подумать, что у меня на редкость дурной нрав. Вы так часто напоминаете мне об этом, что я и сама начинаю относиться к себе с неприязнью. Помилуйте, да разве есть у меня причины для ревности?

Гэндзи добродушно улыбнулся:

- Разумеется, нет, здесь вы совершенно правы. Меня удивляет ваше поведение. Вы подозреваете меня в том, чего у меня и в мыслях не было, и сердитесь. Ну не печально ли? - И на глазах его показались слезы.

Вспомнив, как стремились сердца их друг к другу все эти годы, какими нежными письмами они обменивались, госпожа подумала, что все его увлечения - мимолетные прихоти - не более, и успокоилась.