Повесть о Ферме-На-Холме - [84]

— Не в пыли дело, — сказала мисс Барвик и потерла нос. — Я и сама не очень усердная хозяйка, так что к пыли в доме привыкла. Это все чертова кошачья шерсть, я из-за нее непрерывно чихаю. Придется от нее избавиться, прежде чем я смогу здесь жить. — Она перевела взгляд на бесформенный узел ситцевых занавесок. — Вы не могли бы мне помочь, мисс Вудкок? Их надо как следует проветрить. Это легче, чем выколачивать из них шерсть.

Через пять минут занавески висели на веревке в саду за домом в компании пары пестреньких покрывал, изрядно потрепанного полога, парчовой гардины (выгоревшей и залатанной) и двух-трех половичков. Поскольку порывы ветра усиливались, можно было рассчитывать, что кошачья шерсть вскоре канет в прошлое.

— Похоже, вы изрядно потрудились, — заметила Димити, когда они вернулись в дом. — Не хотите зайти в Береговую Башню и выпить чашку чая с булочкой?

— Право, не знаю, — заколебалась мисс Барвик, видя, что небо на востоке темнеет. — Лучше мне остаться здесь и перетащить все в дом, если пойдет дождь. Однако вот что я вам скажу. Печь я уже разожгла и чайник поставила. Я еще не искала здесь чай, но думаю, он должен где-то быть. Или кофе, если вы его предпочитаете.

— Чай в жестяной коробке над раковиной мисс Толливер, — заметила Димити. — То есть вашей раковиной. Но позвольте мне забежать домой и прихватить несколько Эльзиных булочек к чаю.

Мисс Барвик сердечно поблагодарила Димити, и та пошла в Береговую Башню за булочками. Минут через десять они уже уютно устроились на кухне, на столе перед ними стояли блюдо с восхитительными Эльзиными булочками и фарфоровый чайник, укрытый вязаным чехлом — чтоб не остыл.

— Первый пункт повестки дня, — твердо объявила мисс Барвик, вынимая сигарету и прикуривая от спички. — Избавляемся от всех этих побитых молью приставок «мисс» — мисс такая, мисс сякая. Меня зовут Сара. Так меня и называйте. Если не возражаете, — добавила она, стараясь смягчить впечатление от своих слов, более похожих на команду. Мисс Барвик встала и взяла с полки блюдце, чтобы использовать его в качестве пепельницы. — Довольно комично продолжать такие церемонии после того, как вы извлекли меня из этой ситцевой упаковки.

Димити пришлась по душе эта прямота, которая, казалось, вполне гармонично сочеталась с брюками и велосипедом — ах да, и с сигаретой. Димити и раньше приходилось видеть курящих женщин, когда она жила в родительском доме на юге Англии, да и немало фермерских жен любили посидеть с трубкой у камина на исходе трудового дня. Однако сигареты в общем сознании считались признаком «фривольности», курить их могли либо аристократки высшей пробы, либо дамы, полагающие себя эмансипированными или принадлежащими к миру искусства. Так что Сорею была уготована еще одна причина испытать потрясение.

— В таком случае зовите меня Димити, — сказала мисс Вудкок, с любопытством разглядывая сигарету Сары и восхищаясь небрежной манерой, с какой та держала ее между пальцев. Синеватый дым завивался колечками у самого лица мисс Барвик. Это выглядело очень привлекательно и… скажем, современно. — А брат иногда называет меня Дим. — Она помолчала. — Он говорил, что вы, кажется, из Манчестера.

Сара кивнула и заговорила о себе. Вскоре Димити стало ясно, что тайна мисс Барвик будет разгадана очень быстро, причем без значительных усилий с ее, Димити, стороны.

Сара была несколькими годами моложе Димити. Она выросла в Манчестере, работала в семейной кондитерской и вела хозяйство в доме отца после того, как четыре года назад скончалась ее мать. Отец Сары недавно умер, ее дядя (с которым она не ладила) купил долю своего брата в семейном деле, и она решила жить самостоятельно. Сара имела смутное представление, чем бы следовало заняться, в каком направлении искать. У нее была лишь небольшая сумма, оставленная отцом, и деньги, которые она получила от дяди за отцовскую долю в магазине. И вот приходит неожиданное известие, что мисс Толливер умерла и завещала ей свой дом.

— В первый момент я не знала, что делать, — сказала Сара, наливая Димити и себе по второй чашке и закуривая очередную сигарету. — Мой отец вырос в этих краях, в Хоксхеде. Он уехал отсюда, когда ему было двадцать лет, и больше не возвращался, так что у меня никогда не было причин приезжать в Озерный край. Я и понятия не имела, что здесь такая красота, к тому же в деревне мне еще не приходилось жить. Откровенно говоря, у меня была мысль продать этот дом и на вырученные деньги открыть пекарню в каком-нибудь городе.

— Но вы передумали? — спросила Димити.

Сара кивнула и откинулась на стуле.

— Меня озарило, когда вчера мы были здесь с мистером Хилисом. Я открою небольшую пекарню и кондитерскую прямо здесь. Ничего грандиозного, само собой разумеется, здесь не нужны сотни караваев каждый день. Немного хлеба, кексы, булочки, — она с одобрением посмотрела на Эльзины изделия, — горячие пирожки. В саду здесь есть пчелиный улей, я могу поставить второй, и у меня будет мед на продажу. Большой доход мне не нужен — хватит незначительной суммы, чтобы добавить к отцовскому наследству. — Она помолчала, а потом спросила несколько встревоженным тоном: — Как вы думаете, здесь это может получиться? Такая пекарня не окажется лишней?