Повесть о дупле (Уцухо-моногатари). Часть 2 - [12]
Вторая супруга министра отправилась в северные покои, куда время от времени приходила отдохнуть Дзидзюдэн. Взрослые и дети были одеты как обычно. Для Накатада в восточных передних покоях приготовили, согласно обычаю, воду для умывания и подносы с едой, но он даже голову из внутренних покоев не высовывал и ел только то, чего не доедала жена. Днём, когда поблизости никого не было, он проходил за занавеси к жене и ложился рядом с ней; когда же там был кто-нибудь, он устраивался снаружи и спал, прислонясь к столбу. Ночью же он не спал, бегал вокруг, звеня тетивой. На веранде друг подле друга сидели родственники.
Наступил седьмой день. Дзидзюдэн сказала принцессе:
— Вечером тебе надо пойти в баню. Встань. Давай расчешем волосы.
Принцесса поднялась с постели, возле которой на полу была расстелена белая одежда. Принцесса надела блестящее красное платье, стала на колени, обратившись лицом к востоку. Дзидзюдэн и мать Накатада, разделив её волосы надвое, расчесали их. Волосы были очень красивы, длиной в восемь сяку. Распорядительница из Отделения дворцовых прислужниц и кормилица помогали мыть голову.
— Когда у кого-нибудь после родов в первый раз расчёсывают волосы, надо желать, чтобы они стали красивыми, — сказали они.
— О чём вы? — отозвалась Дзидзюдэн. — Этого можно не делать, беспокоиться тут не о чем.
— Какие густые и длинные! Такие волосы редко увидишь! — говорила мать Накатада.
Так они, расчёсывая принцессу, расхваливали её волосы, сверкающие и красивые. После родов волосы не стали ломкими и не поредели. Лицо принцессы было несколько бледно, но и это придавало ей благородство.
Пришли подарки от госпожи Фудзицубо: два кувшина вместимостью в два то, подносы, двенадцать коробок для еды, сделанные из аквилярии и заполненные снедью. В высоких чашах из цезальпинии — два серебряных фазана, снизу у них серебряные пластинки были открыты, и можно было видеть, что они наполнены ароматом «мозг дракона».[29] Фазаны были привязаны к искусственной сосновой ветке, вместе со стихотворением:
«Деревенскую птицу,
В далёком уезде Цуру
Живущую,
Можно сегодня — о, чудо! —
Видеть на ветке сосны».[30]
Подарки доставил помощник главы Ведомства двора наследника престола и велел разложить их перед принцессой. Кроме того, к ветке пятиигольчатой сосны было прикреплено письмо, написанное на бледно-зелёной бумаге и сложенное вдвое. Принцесса велела открыть его и, прочитав, засмеялась.
— Что там такое? Дай-ка мне посмотреть! — попросил Накатада.
— Здесь написано, чтобы я никому не показывала, — ответила она, пряча письмо.
— Ты хочешь что-то скрыть от меня, — сказал Накатада и вытащил письмо у неё из-за пазухи.
Вот что там было написано:
«В момент такой неземной радости мне очень хотелось первой поздравить тебя, но сначала никак не могла придумать, что послать в подарок. Я боялась, что, к стыду своему, обнаружу перед тобой своё неумение, — и таким образом, до сего дня я тебя ещё не поздравила. Больше всего меня удручает, что во время, когда происходят все эти счастливые события, я лишена возможности посетить тебя и поздравить непосредственно. Ах, если бы я, как раньше, жила в отчем доме, я не знала бы такой печали. Лишь подумаю об этом — чувствую на сердце такую тоску!
Два журавля
Бок о бок в гнезде
Жили когда-то…
А ныне голос родной
Донёсся, как звук посторонний.
О, как я тебе завидую! Дорогая моя, в дни таких радостных событий приезжай хоть ты ко мне; покинуть своей обители не могу…»
Накатада, прочитав письмо, засмеялся:
— Давно я не видел её писем, и за это время её почерк стал совершенно великолепен. Я отвечу ей. У тебя ещё дрожат руки, и тебе нельзя писать. Потом ты напишешь ей сама.
Улыбаясь, он стал перечитывать письмо Фудзицубо, воспоминания нахлынули на него, и его охватила печаль. Но грустить в такой день было бы недобрым предзнаменованием, и он отложил письмо.
Накатада написал на тонкой бумаге красного цвета:
«Принцесса, которой Вы послали письмо, сама ответить пока не может, потому что зрение её ещё слабо. Она попросила меня написать Вам вот что: „Кто бы мог сердиться на тебя после твоих слов, что всё у меня сбылось именно таким образом, как ты хотела, и что твоя радость не вмещается у тебя в груди? ‹…›
На оборотной стороне он написал: «Что касается меня самого, то поскольку пишу Вам в последний раз, чувства мои кипят ещё сильнее.
Ждал тысячу лет
И сегодня этого мига
Дождался.
Старую грусть и былую любовь
Забыть я не в силах».
Свернув письмо, он прикрепил его к очень красивой ветке клёна.
— Дай мне посмотреть, что ты там написал, — попросила его жена.
— Ты хочешь прочитать? — переспросил Накатада и вытащил послание.
Принцесса взяла его в руки, но читать не стала. Госпожа Дзидзюдэн достала очень красивую женскую одежду, подозвала принца Тадаясу и сказала ему:
— Такую одежду вручают в награду только в подобных случаях. Отдай её посыльному.
Принц взял одежду, вышел из комнаты и вручил помощнику главы Ведомства двора наследника престола. Тот спустился по лестнице, протанцевал благодарственный танец и отправился во дворец наследника.
