Повесть о дупле (Уцухо-моногатари). Часть 1 - [20]

— Из-за совершённых в прошлом страшных преступлений мы получили эти ужасные облики, и мы не знаем, что такое милосердие, — сказали асуры. — Но твой рассказ о родителях, которые в Японии страдают в разлуке с тобой, тронул наши сердца: у нас тоже есть сорок детей, которых мы любим, и огромная семья в тысячу родственников. Поэтому мы оставим тебе жизнь. Возвращайся же немедленно назад, перепиши ради нас «Сутру Великой Мудрости»[100] и молись за нас. Мы отпускаем тебя, чтобы ты смог вернуться в Японию к отцу и матери.

Тосикагэ, низко поклонившись, ответил:

— С того времени, как я покинул Японию, больше всего меня мучит, что я, единственный, любимый сын своих родителей, разлучился с ними по приказу государя, не думая об их участи и забыв о милосердии. Родители, проливая кровавые слёзы, говорили мне: «Если ты не знаешь, что такое сыновняя добродетель, нам суждено вечно лить слёзы. Но если ты знаешь, что это такое, возвращайся скорее, пока страдания не изведут нас совсем». В пути нас настигла страшная буря, поднялись большие волны, все сотоварищи мои погибли, и меня прибило к незнакомому берегу. С тех пор прошло уже много времени. Выходит, что я не выполняю своего долга по отношению к родителям. Но если мне дадут кусок ветки от этого дерева, я сделаю из него кото и, играя на нём, искуплю своё преступление, искуплю вину перед родителями, которых заставляю так долго страдать.

При этих словах асуры пришли в ещё больший гнев.

— Даже если бы ты, твои дети и внуки жили тут вечно, — закричали они, — вам не видать и щепки этого дерева. Знаешь ли ты, для чего оно здесь растёт? Когда во всей Вселенной родители стали буддами[101], сошёл с неба Молодой принц и три года рыл землю. Затем в эту долину спустилась небожительница и под звуки священных песнопений посадила павлонию. Она сказала нам: «Когда пройдёт половина срока искупления ваших грехов в десять тысяч калп, ветка этого дерева, указывающая на запад, засохнет. Вы должны будете её срубить и разделить на три части. Верхняя часть будет поднесена буддам, бодхисаттвам и богам, обитающим в небе Торитэн[102], средняя часть — прошлым родителям, а нижнюю часть получит мой будущий сын». Вот что это за дерево! Небожительница поставила нас стражами на горе, а сама, когда спускается с небес, пребывает весной в саду цветов, а осенью — в кленовой роще. Твоё преступление уже в том, что ты явился сюда самовольно. Во искупление своих грехов мы в течение долгих лет охраняем дерево, чтобы избавиться от страшного нынешнего облика, но сами ни щепки не получим от этой ветки. С какой же стати мы отдадим тебе часть дерева?

Асуры были готовы кинуться и сожрать Тосикагэ, но тут небо внезапно потемнело, хлынули дождевые капли величиной с тележные колёса, загрохотал гром, сверкнула молния, и с небес верхом на драконе спустился отрок. Он вручил асурам золотую пластину и возвратился обратно. На пластине было написано: «Отдайте нижнюю часть ветки Тосикагэ, человеку из Японии».

Асуры изумились. Они совершили перед Тосикагэ семь поклонов. «Как это удивительно! Это тот самый сын небожительницы, о котором она когда-то говорила», — подумали они и, обращаясь к Тосикагэ, почтительно сказали:

— Из трёх частей этой ветки верхняя и средняя — молоток счастья: если взять хоть малую щепку и ударить ею по пустой земле, вся земля вскипит сокровищами, бесчисленными, как песок Ганга. А нижняя часть имеет замечательное звучание, это сокровище на веки вечные.

Ветку разрубили. На стук топоров спустился с неба Молодой принц. Он сделал из ветки тридцать кото и вновь поднялся на небо. Зазвучала райская музыка, и с заоблачных высот спустилась небожительница. Она покрыла инструменты лаком, велела Ткачихе[103] ссучить для струн нити, прикрепила их к инструментам и поднялась на небо. Так были сделаны тридцать кото.

Тосикагэ отправился дальше на запад, а ветер понёс за ним тридцать инструментов. Придя в сандаловую рощу, Тосикагэ захотел услышать, как звучат кото. Двадцать восемь из них звучали одинаково, от звуков же двух других начались обвалы в горах, земля разверзлась и поглотила семь гор. Тосикагэ остался жить в этой прекрасной роще, сидел в одиночестве в прохладной её тени, распевая песни и играя на кото.

На третий год, весной, он отправился дальше на запад, в сад цветов. Там он поставил перед собой все инструменты, расположился под сенью большого цветущего дерева и, думая о своей родине и о своих родителях, заиграл на одном из тех двух кото, которые превосходили другие по звучанию. Весеннее солнце светило мягко, горы были в зелёной дымке, в лесу на деревьях набухали почки, в саду распускались цветы — всё было полно неизъяснимой прелести. Тосикагэ играл на кото всё громче и громче. Наступил час лошади[104], в небесах раздались звуки священных песен, и на пурпурном облаке спустилась с высот небожительница с семью сопровождающими. Тосикагэ низко ей поклонился и заиграл снова.

Она опустилась на цветы и спросила:

— Кто ты? Почему живёшь ты один в саду, где весной любуюсь я цветами, а осенью кленовыми листьями и куда не залетают даже вольные птицы? Не ты ли получил ветку дерева, которое стерегли асуры там, на востоке?