Повесть о дупле (Уцухо-моногатари). Часть 1 - [132]

Беззаботно, как птица, порхая,

Мог ли ты думать,

Что скоро в горной глуши

Спать будешь на мху?

Так они, плача, разговаривали между собой.

Через некоторое время молодые люди возвратились в столицу.

К Накаёри приезжали сыновья Масаёри, он повстречался с ними, а когда они собрались уходить, попросил их передать письмо Атэмия:

«Красный рукав

Хотел себе

На память оставить.

Но ныне от слёз

Чёрным он стал.

И печально, что не во что переодеться».

Атэмия, прочитав письмо, подумала: «Неужели это всё случилось из-за меня? Он уже давно писал мне, но я не отвечала, потому он и ушёл в монахи. А теперь отчего бы мне не ответить ему?» — и написала:

«Знаю, что чёрной

Рясы рукав

Праведника, в горы

Глухие ушедшего,

Слёзы мирские не мочат».

Накаёри, получив ответ, горько заплакал. Он простёрся перед письмом, как перед алтарём в храме, и думал: «Долгое время я писал ей каждый день, но в ответ не получил ни одного знака. Я её так и не видел. Но благодаря всемогуществу Будды теперь, когда она стала супругой наследника престола, я получил ответ. Пусть это всего лишь одна строчка». Он берёг письмо, как сокровище.

* * *

Советник Санэтада, узнав достоверно, что Атэмия въехала к наследнику престола, совершенно заболел. Отец его очень испугался и в ту же ночь отправился к сыну в Оно, что находится у восточного склона горы Хиэй. Он дал там большие обеты, молился богам и буддам, горько плакал и убивался. Санэтада не умер, но отныне его ничего не интересовало, в императорском дворце он уже не появлялся. Он проводил дни в скуке и печали. Как-то из Оно он написал письмо и послал его Хёэ:

«Долгие годы

Казалось, что скоро

Мир сей покину,

Но не гаснет

Любви моей пламя.

В каком из миров успокоится моё сердце? О, как это печально!»

Прочитав письмо, Атэмия почувствовала жалость, но ничего молодому человеку не ответила.

Санэтада всё время пребывал в глубокой печали и в конце третьего месяца послал ей новое письмо:

«Начинаю тебе я писать,

И скорбь сердце мне разбивает.

Когда в душе у меня

Любовь к тебе загорелась,

С милой женой я расстался,

С которой, как в гавани утки,

Долгие годы я жил неразлучно.

Не знал, что любимый утёнок

Отправился к жёлтым ручьям.

Долго я плыл по реке моих слёз,

Каждый день письма от тебя ожидая.

Уж близок конец моей жизни.

В горном селенье один

Гляжу я на море, что под солнца лучами горит,

Прилив моих слёз вымочил все рукава,

Но морской травы не вижу нигде.

Так, потеряв все надежды, сердцем скорбя,

Свои доживаю я дни»[657].

Ответа он не получил.

Письма Санэтада оставались безответными, но он никак не мог забыть Атэмия и продолжал писать ей. Санэтада не ходил на службу в императорский дворец, не посещал госпожу[658] и дни и ночи проводил в глубоком унынии.

* * *

В тот день, когда Атэмия въехала к наследнику престола, Накадзуми находился на грани смерти, но письмо её подбодрило молодого человека. С каждым днём пылая любовью всё сильнее, он совсем ослаб. Чувствуя, что жить больше не в силах, он написал Атэмия:

«По жёлобу быстро

Умчалась из пруда

Вода.

Ах, лучше бы пена

Всё время на дне оставалась![659]

Никогда я не мог удержаться, чтобы не писать тебе, и сейчас укоряю себя за это. Горько думать, что после смерти я оставлю о себе дурную память. И всё же я не сожалею, что погибаю из-за тебя. Я страдаю только оттого, что не смогу тебя увидеть ещё хоть раз».

Атэмия прочитала письмо и подумала: «Среди моих братьев я больше всех могла положиться на Накадзуми. Но он полюбил меня этой невозможной любовью и стал ужасно мучиться». Опечаленная его письмом, в котором чувствовалось безграничное страдание, она сокрушалась: «Как же он мог так полюбить свою сестру?» и написала в ответ:

«Сколько ни падает

На то же поле росинок,

Все исчезнут они без следа.

Но услышишь, что исчезла одна,

И сердце охвачено скорбью[660]».

Накадзуми, прочитав письмо, скатал его в маленький комок и проглотил с горячей водой. Кровавые слёзы хлынули у него из глаз, и он испустил дух.

Весь дом пришёл в смятение, всех охватила беспредельная скорбь. Атэмия, узнав о его смерти, была в отчаянии. «Неужели судьба судила ему так умереть? Он всегда говорил о своих страданиях, почему я в то время не отвечала ему? Ничего в нашем мире не интересовало его, а меня он считал бессердечной!» — думала она. Горько плача, она попросила у наследника престола разрешения посетить родительский дом.

— Не убивайся так, — стал утешать её наследник. — Накадзуми умер, но ведь у тебя осталось много других братьев. Не плачь так горько. Что до траура, то поезжай ненадолго к отцу и там носи траур[661], — распорядился он.

Атэмия всё время вспоминала о том, что говорил ей покойный, и её мучила безграничная тоска.

* * *

Сигэно Масугэ, глава Ведомства гражданского управления[662], отстроил для Атэмия новый дом и обставил его. Ни на кого больше не полагаясь, он выбрал счастливый день и в сопровождении сыновей и челяди собрался отправиться за ней. В это время ему кто-то сказал: «Атэмия въехала во дворец наследника престола».

Масугэ пришёл в страшный гнев, он кричал на весь дом так, что дрожали стены:

— В нашей стране есть и государь, и министры — так почему же дозволяется творить такие дела? Я задумал жениться, выстроил для своей избранницы дом, отделал опочивальню и ждал благоприятного дня, а тем временем невесту мою увезли во дворец наследника престола! Где же справедливость? Я человек незначительный, но этого не оставлю. Я не позволю, чтобы мою невесту взял кто-то другой. Наш век славится справедливостью, и я подам жалобу!