Повесть о днях и делах комсомольской ячейки - [16]
Утихли посторонние разговоры. Перестали курить… Никогда, никого еще так не слушали на производсовещании. Тихо, и только слышен взволнованный голос Спиридонова:
— Мы установили дежурство около турбины. Трое из нас перешли в разные смены. Так что ни одной минуты машина не оставалась без нашего наблюдения. И что же, товарищи, — голос возвысился, напряглись нервы у слушающих, — оказывается есть среди нас подлецы. Изменники… Сволочи… Иванов, Михайлов и Васильев, все из турбинной, время от времени сыпали песок в главные лопасти турбины. Вот почему были перебои. Вот почему были простои. Они так создавали себе прогулы, которые им оплачивало государство. И вот так восемь с половиной тысяч рублей, что за это время было уплачено рабочим за простои, не считая убытка от недостатка электроэнергии на других фабриках-заводах, мы имели, благодаря паразитам и любителям полодырничать.
Дальше ему говорить не дали. Гул голосов. Возмущение. Ругань.
— Сволочи!..
— Расстрелять подлецов!..
— Лодыри!..
Разыгрались страсти. Не слышно звонка председателя.
— Тихо же!.. Давайте как следует обсудим…
— Чего обсуждать?.. Арестовать их надо… А то еще больше навредят…
Голос Спиридонова:
— Они сегодня арестованы. Я предлагаю созвать завтра экстренное общее собрание рабочих и на нем еще раз обсудить это дело.
— Правильно.
— Нечего обсуждать. Убить их подлецов, мало.
И понятен был гнев этих двух десятков производственников. Ведь сколько ругани было за это время. Сколько разговоров. Нарекания на неумело поставленную работу по сборке турбин на наших советских заводах.
А подозрение на технический персонал уж не «шахтинским ли делом здесь пахнет?».
Вот почему был понятен этот гнев…
И вот почему особенно близко приняли рабочие это дело, дело раскрытое благодаря группе… «Легкой кавалерии», во главе с «мертвой душой» — комсомольцем Спиридоновым.
Заминка
Внутри коллектива назревала какая-то неудовлетворенность, несмотря на широкий размах инициативы и интересных начинаний. Эта неудовлетворенность прорвалось однажды тогда, когда Шалька и еще несколько человек бросили бюро обвинение в упор.
— Нет политической четкости в работе. Занимаемся одним культурничеством! Где же это видано, — две кампании прохлопали! Совершенно не разъясняли о ноябрьском Пленуме ЦК и VIII съезде профсоюзов.
На собраниях нет политических докладов. Дальше докладов «Как я начал работать по-новому» дело не идет!
Занялись фото, радио, музыкальным кружком, а за счет чего? Об оппозиции, уклонах, международном положении, пакте Келлога, восстании в Индии, делах в Афганистане забыли.
Не выдержал Шалька, в райком смотался… А, придя оттуда, заявил:
— Ha-днях придет инструктор.
Вечером Якимов и Сахалинский долго сидели над брошюрой ЦК «Ко всем членам ВЛКСМ, ко всей рабочей и крестьянской молодежи».
— Правильно наше дело, Ося. Пусть хоть сам Гусев приходит, и тот нам ничего не скажет. Верный у нас курс.
— Подожди, Митя… Все-таки что-то не то.
— Чего не то? Брось-ка, Ося… Вот мы организовали радио-кружок. Мелочь ведь это, но на ее основе мы целую группу ребят объединили!
— А для чего? Цель какая?
— Как — какая цель? Да ты, ума решился что ли? Были «мертвые души», а теперь нет.
— Так что ж по-твоему, уничтожить «мертвые души», новая система работы, это — самоцель комсомольской работы. Займемся мы этой самой новой формой, мелочами, а за ними можем прохлопать и большие политические дела. Ведь наше дело не только организовать этих самых «мертвых душ», а и влить во все эти начинания определенное содержание. И здесь, пожалуй, кое в чем прав Шалька. Пересмотреть надо нашу работу, а то что-то уж делячеством пахнет.
Не соглашался с этими доводами Якимов. Свыкся он с мыслью, что дела, которые делают сейчас комсомольцы, — эти дела наиболее нужные. Туго укладывались в его голове мысли, высказываемые Сахалинским. И только после прихода инструктора райкома, когда на собрании актива разгорелись горячие споры, только тогда понял он, что не прав. Понял и заявил:
— Верно ребята, не прав я был. Мелкого делячества много у нас. Надо и кружки и все конкретные начинания подчинить нашим политическим задачам. Мы коммунистическая, политическая организация. Мы должны знать не только, как это делать, но и что делать. Мы должны знать, куда мы ведем молодежь.
Письмо
Весна в этом году была дружная. Солнце пригревало спины и грудь пробегающих по тротуарам людей, растопляло снег, и, причудливо извиваясь, бежали ручейки. Наполнились сточные люки, впитывая в себя все новые и новые потоки воды.
Еще зимой на электростанции заговорили о создании фонда для молодежной дачи в Гатчине. Сейчас инициаторам этого дела много беготни.
Нужно собрать членские взносы, нанять дачу, договориться о питании. Заключить договор. Наметить первую партию отпускников.
Кто поедет первый?
Ведь первая партия должна показать пример остальным завоевать авторитет среди жителей.
Отсюда понятны особые хлопоты и разговоры ребят.
И 15 мая первая партия, под председательством Феди Летуна с вещами, чемоданами, с шутками, песнями заняли места в поезде, отходящем с Варшавского вокзала.
Гатчина встретила ребят листьями только-что распустившихся тополей.
Издательство Круг — артель писателей, организовавшаяся в Москве в 1922 г. В артели принимали участие почти исключительно «попутчики»: Всеволод Иванов, Л. Сейфуллина, Б. Пастернак, А. Аросев и др., а также (по меркам тех лет) явно буржуазные писатели: Е. Замятин, Б. Пильняк, И. Эренбург. Артелью было организовано издательство с одноименным названием, занявшееся выпуском литературно-художественной русской и переводной литературы.
Документальное повествование о жизненном пути Генерального конструктора авиационных моторов Аркадия Дмитриевича Швецова.
Издательство Круг — артель писателей, организовавшаяся в Москве в 1922. В артели принимали участие почти исключительно «попутчики»: Всеволод Иванов, Л. Сейфуллина, Б. Пастернак, А. Аросев и др., а также (по меркам тех лет) явно буржуазные писатели: Е. Замятин, Б. Пильняк, И. Эренбург. Артелью было организовано издательство с одноименным названием, занявшееся выпуском литературно-художественной русской и переводной литературы.
Основу новой книги известного прозаика, лауреата Государственной премии РСФСР имени М. Горького Анатолия Ткаченко составил роман «Воитель», повествующий о человеке редкого характера, сельском подвижнике. Действие романа происходит на Дальнем Востоке, в одном из амурских сел. Главный врач сельской больницы Яропольцев избирается председателем сельсовета и начинает борьбу с директором-рыбозавода за сокращение вылова лососевых, запасы которых сильно подорваны завышенными планами. Немало неприятностей пришлось пережить Яропольцеву, вплоть до «организованного» исключения из партии.
В сатирическом романе автор высмеивает невежество, семейственность, штурмовщину и карьеризм. В образе незадачливого руководителя комбината бытовых услуг, а затем промкомбината — незаменимого директора Ибрахана и его компании — обличается очковтирательство, показуха и другие отрицательные явления. По оценке большого советского сатирика Леонида Ленча, «роман этот привлекателен своим национальным колоритом, свежестью юмористических красок, великолепием комического сюжета».