Повернута на тебе - [39]

– Не плачь, Дженни, ты должна быть счастлива.

Я лежу в его руках, и мои пальцы обнаруживают шрамы на теле Доминика.

– Откуда это?

– Львы, – отвечает он и показывает мне сероватый шрам на своем бедре. – Это место, за которое большой лев ухватил меня зубами. Мой брат Джозеф спас меня.

– На тебя напал лев?

Мой любимый пожимает плечами.

– Я охотился на льва, – объясняет он. – Это часть ритуала, чтобы стать ilmoran[49] – воином, мужчиной. Способ показать свою силу.

– Было страшно?

– О, да, – смеется он, – но этого нельзя показывать. Если ты выкажешь страх, твоя семья не будет разговаривать с тобой много-много лет. Воину масаи непростительно быть слабым. Люди должны тебя уважать, иначе позор будет невыносим. – Доминик забрасывает руку за голову. – Наши обычаи меняются. Мы больше не охотимся на львов. Теперь мы считаем львов нашими братьями. Если мы не будем заботиться о львах, то туристы не приедут посмотреть на них, а масаи больше не могут жить, только разводя скот. – Он улыбается мне. – Нам нужно, чтобы вы приезжали в кемпинг Kiihu.

– Хотелось бы мне, чтобы ты посмотрел мой мир, – задумчиво говорю я ему. – Наша жизнь так легка, по сравнению с вашей.

– Таков наш образ жизни, Просто Дженни. Мы должны принять его. – Темные пальцы бродят по моему телу. – Я вижу, у тебя нет шрамов, оставленных дикими животными.

– Нет. Вообще нет ни одного шрама.

Разве что на сердце, думаю я. И только что я получила еще один, который никогда не исчезнет.

Мы лежим рядом, и я борюсь со сном, пока первый луч солнца не освещает горизонт.

Настало время уезжать.

Глава 30

Дождь льет как из ведра, а на улице всего семь градусов. Я дрожу от холода. Майк ждет у барьера в зале прибытия Хитроу, держа в руках написанное от руки объявление «ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ ДОМОЙ, ДЖЕННИ!». Я выдавливаю улыбку, когда вижу его, но на душе у меня свинцовая тяжесть. По дороге в Найроби и потом в самолете я не переставала ощущать, как с каждой следующей милей, отдаляющей меня от Доминика, отрывается еще один кусочек моего сердца.

Мой сияющий сосед похлопывает меня по спине, берет чемодан, приговаривая: «Ну, ну, ну».

– Ты чудесно выглядишь. Африканское солнце подарило тебе здоровый цвет лица и пару веснушек.

Мы идем от аэропорта к стоянке. Майк направляет меня, держа под локоть.

Я немного ошалевшая, будто еще не пришла в себя после сна – волшебного, чудесного сна. Пасмурная погода, ледяные иглы дождя, людская толчея – все это гораздо дальше от меня, чем выжженная трава и жаркое солнце африканских равнин. Неужели я и вправду живу здесь? Неужели мой дом – в этой серой, шумной, холодной местности?

– Арчи скучал по тебе.

– Скучал? – Только теперь я осознаю, как сильно мне хочется увидеть своего своенравного кота и обнять его, пусть и с риском получить раны от его когтей.

– Ну, ты же его знаешь.

Еще бы! Если кто-то регулярно открывает банки с кошачьей едой, то жизнь для Арчи прекрасна.

– Понравилось путешествовать? Я все время думал о тебе, – негромко говорит Майк. – И очень ревновал.

– Все было изумительно. – Слова выдавливаются с трудом, поскольку у меня перехватило голос.

– Лучше, чем ожидала?

– Да. Гораздо лучше, чем я вообще могла вообразить.

И это сущая правда!

– А большую пятерку[50] видела?

– Да, – отвечаю. – Видела.

Мы пытаемся перейти дорогу. Совсем недавно, в Найроби, мы испытывали острые ощущения в плотном и быстром движении, о котором там ходят легенды, но нашему оно и в подметки не годится. Майк проворно лавирует между машинами, а я двигаюсь медленно и отстаю от него.

Какой же до смешного тесной кажется Англия, по сравнению с просторами Масаи-Мары!

– Все хорошо? – спрашивает Майк, и на лбу у него появляется тревожная морщинка.

– Да, да, – отвечаю я. – Все хорошо. Просто я немного пришибленная. Возвращение домой было очень долгим. – Я устало улыбаюсь. – Ничего так не хочу, как чашку чая и горячую ванну.

Майк бросает мой чемодан на заднее сиденье, и мы садимся в машину. Неужели прошла всего неделя с того дня, когда мы с ним были здесь? И так много событий произошло! Кажется, они все еще никак не укладываются у меня в голове.

– Спасибо, Майк, так мило с твоей стороны, что встретил меня!

– Пустяки. Не надо благодарности. Для меня это удовольствие.

Мой друг и сосед, кажется, весьма доволен, что опять видит меня. При других обстоятельствах это придало бы мне сил. Но я чувствую, что его поцелуй перед моим отъездом в Африку изменил все, что было между нами прежде. А теперь – после того, как полюбила Доминика – я чувствую, что мой мир пошатнулся на своей оси, и мне надо к этому привыкнуть.

– Я знаю, что ты устала. – Майк выводит машину из аэропорта и въезжает на автостраду. – Ну, я приготовил нечто вроде запеканки из овощей с мясом. Может, попробуешь? Я подумал, что сегодня у тебя не будет желания готовить еду.

– Спасибо, очень предусмотрительно.

Он прав, у меня нет желания готовить. Как и нет желания возвращаться на работу. И вообще нет желания быть такой, как прежде.

Я усаживаюсь поудобнее. Движение по автостраде убаюкивает меня, и я почти впадаю в транс. За окном – дождь и серые облака, но у меня перед глазами все еще огромное синее небо Африки и обширные равнины Мары.