Повернуть судьбу вспять - [21]

Мать стукнула Любку кулаком по голове,

— От девочек что ли?! — усмехнулась Нинкина мать, заметно покраснев. — Придумывает… Ой как придумывает! И не стыдно тебе говорить такие слова?!

— От мальчиков! — поддержал Любку Сережик. — Все время в папки-мамки с письками играют, и эту с собой зовут.

— Вот я тебе вицей-то по голому заду! — пригрозила мать. — Ишь, чего придумали! А может, и вправду записали в школу, а я и не знаю?! — спохватилась она.

— Ну, поздравляю! — похлопал ее по голове дядя Андрей.

— Ой, не смешите, как она будет учиться?! Она же весь класс за собой назад потянет?! Чего вы ее слушаете?! — вмешалась Нинина мать, возмутившись.

Любка почувствовала себя виноватой, в школу ее никто не записывал, даже волшебники с этим согласились. Но тут же приободрилась, услышав, как тетя Рая, которая молчала до сих пор, поддержала ее.

— Мои оболтусы тоже тянут, и ничего! Кому надо, поднимет! И не надо всех равнять по одной голове. Мы еще посмотрим, как твоя Нинка учиться будет! Не загадывайте наперед… Испортить человеку жизнь всегда успеете! Че, Любка, на грибы позовешь?

— Ой, ой, ой! — подбоченившись, произнесла Нинкина мать. — Ну да ладно, это вы сейчас не понимаете, а когда начнет учиться… Ваши бы слова, да богу в уши!

Она фыркнула, через соседский огород, напрямки, направляясь к себе домой. А Любка с благодарностью кивнула тете Рае.

— Приходите! — выдохнула она с облегчением.

— Ой, какие грибы хорошие! — умилилась мать, перебирая их, пока Любка складывала свои сокровища в портфель. И тут же расстроилась. — Если Любка в школу пойдет, с кем же я Николку-то оставлю?! Теперь его в садик-то, поди, не возьмут! Надо было уж продать ей карандаши-то…

— Почему не возьмут? — удивился и нахмурился дядя Егор. — Ты же заявление писала?

— Писала, да кто ж меня слушать будет?

— Садик колхозный, а не сельсоветский… — хмыкнул дядя Егор. — Там нынче две группы кое-как набрали! Зинка заведующая, чего к нам не пришла? Давно бы в ясли ходил, а Любка в детский сад! Ты ж одиночка, тебе даже и платить не надо! Только пятидневка для колхозных детей. Но если с председателем поговорить, может, разрешит… Ему какая разница десять там или одиннадцать…

— Да-а?! — удивилась мать, уставившись в то место, где скрылась Нинкина мать. — Мне никто ничего не говорил! Да ладно, хоть бы так, на день!

— А кто тебе должен говорить? — рассердился дядя Егор. — Иди да спрашивай! Ладно, я пойду, а то меня Зинка потеряла.

Дядя Егор и дядя Андрей ушли, а за ними тетя Рая и Сережик.

— Спасибо, что помогли! — крикнула мать вслед, забирая у Любки корзинку с грибами и портфель.

Любка вышагивала за матерью гордая, как первоклассница. «Мир не без добрых людей!» — с теплыми чувствами думала она. Насчет «повеситься», это она поторопилась. Пусть теперь Нинкина мать локти себе кусает! Если ее возьмут в школу, то в страшный дом она ни за что не поедет, незачем. Она тяжело вздохнула, тут она как бы всех обманывала. И если выяснится, что она все это выдумала… Вот уж будет у Нинкиной матери радость, когда она опозорится перед всеми! И у Нинки! «Это я потом решу, когда видно будет, что к чему!» — успокоила Любка свою совесть. До школы оставалось полторы недели. На исправление упущений и пробелов ей было отпущено не так уж много времени. «Надо как-то приготовиться к школе…» — нахмурившись, наказала она самой себе. Чтобы не сразу поняли, что у нее нет права ходить в такую, в которой всему учат.

И с теплотой вспоминала волшебников, о которых, что волшебники, она решила при всех не говорить. Все равно бы не поверили. А то, что они были самыми сильными волшебниками, Любка не сомневалась. Они круто перевернули ее жизнь, исполнив самые заветные желания.

Первого сентября Любка встала ни свет, ни заря. Помогла матери собрать Николку в садик, поторапливая ее, переживая не столько за Николку, сколько за себя. Детей там принимали с семи до восьми, а уроки в школе начинались ровно в девять. Мать в школу звонила, Любки в списках не оказалось, но Любка решила рискнуть. Придет и будет учиться, а там будь, что будет. Портфель у нее был, и учебники, и даже платье. Целых три! И даже белый фартук! Конечно, не такой красивый, как у Нинки — ей сшили из гипюра, ажурный, на заказ, с карманами и аккуратными оборками на лямках, зато цветные карандаши ей так и не достали!

Платье купили в сельповском магазине. Шли не за платьем, а за курткой, куртка совсем прохудилась, рукава едва прикрывали локти. А еще за одеждой для Николки, чтобы ходить в садик. А платье… Платье, не иначе, снова по велению волшебников — видимо, заколдовали всех людей.

Таких сильных волшебников Любка в жизни не встречала!

— Что, в школу-то нынче твоя пойдет? — широко улыбнулась им обрадованная скучающая продавщица. — Платье на девку посмотри, ты ведь еще ничего не купила.

— Да кто вам это сказал? — с досадой поморщилась мать. — На будущий год только. А Николке бы чего-то купить, ему в садик.

— Тина, бери, — посоветовала продавщица. — Мы со склада взяли, как неликвид. Нынче целый вагон для школьников привезли, а старый товар и половину не продали. Теплые, как раз на зиму. Обязательно их в школу носить?! — всплеснула она руками. — Я своей все время покупала дома таскать! И куртки есть с уценкой, добрые, там пуговица оторвалась, там швы кривые, там затяжка или пятно грязное… Списывали все подряд! И на Николку навалом. Товар вчера только привезли, не разобрали до конца, я по оптовым ценам продам. В обед на учет закроемся, после уже не купишь. Я тоже одна воспитываю, крутиться не будешь, хрен кто поможет!