Повелительница ястреба - [53]

Рори же первым накинулся на нее и, если бы она на самом деле оказалась парнем или если бы не порвалась рубашка, непременно бы задушил. За лошадь и кожаный плащ он был готов на все! Да, потом он к ней относился по-доброму, в общем-то не докучал, как ни горько звучит это слово. Теперь, после так называемой женитьбы, Ромили попала бы в рабство на всю жизнь. Готовь, стирай, ухаживай за старухой, ублажай его по ночам, и так день за днем, месяц за месяцем… До самой старости? До смерти? И в конце концов принять ее, как примет Мхари? Нет, такая жизнь ее не устраивает. Она, значит, ему кожаный плащ, коня, удовольствие, а он ей неподъемную работу за здорово живешь?

В полдень Рори вошел в хижину — она в тот момент формовала каравай — и бросил на стол тушку рогатого кролика.

— Я его освежевал и снял шкуру. Зажарь к обеду, чтобы только с корочкой. Чтоб хрустело на зубах. Я десять дней не ел мяса. Завтра засолишь остаток, а сегодня повесь в коровник, да смотри повыше, чтобы вермины[21] не достали.

— Как скажешь, Рори.

Втайне она обрадовалась. Замороженное мясо очень даже пригодится ей в дороге. Остаток тушки она подвесила рядом с седлом.

Скоро в комнате вкусно запахло жареным мясом. Ромили была отчаянно голодна, однако после того, как накормила старуху, уложила ее на взбитые подушки, отерла ей подбородок, почувствовала, что не может проглотить ни куска.

Только этого не хватало. Не дай Бог выдать раньше срока свои намерения!

«Я должна быть готова! Сегодня или никогда».

Она сидела за столом и нервно, мелкими глотками пила чай, когда Рори вошел в комнату, приблизился, обнял ее сзади.

— Я развел огонь в очаге в маленькой комнате, так что нам не будет холодно, Калинда. Пойдем.

Конечно, это старуха сказала ему, как ее якобы зовут. Она-то ничего не говорила. И он ни разу не спросил, а теперь, значит, Калинда… Какой ласковый!.. Она почувствовала неодолимую слабость в коленях — даже сомнение взяло: хватит ли у нее смелости осуществить задуманное.

Ромили позволила Рори взять себя за руку; покорная, влекомая мужчиной, пошла за ним к двери. Спокойно наблюдала, как он закрыл дверь, накинул крючок. Это плохо. Если ей удастся осуществить задуманное, то путь к отступлению должен быть полностью свободен.

— Стоит ли дверь закрывать? — небрежно спросила она. — Бабушка вряд ли войдет в нашу комнату. Она ходить-то не может.

— Я думал, так будет уютнее. — Он глупо ухмыльнулся.

— А если бабушка позовет меня ночью, тут в темноте ничего не разберешь. И придется с дверью возиться.

— Я смотрю, ты поумнела. — Рори совсем расслабился — Это хорошо, что у тебя душа добрая, мы с тобой уживемся…

Он откинул крючок и чуть приоткрыл дверь, затем грузно опустился на край кровати. Дерево затрещало… Рори начал снимать ботинки.

— Дай-ка я помогу тебе. — Она бросилась к парню. Помогла ему снять обувь и тут же наморщила носик. — Фу, как они воняют! Ты что, в навозную кучу наступил? Дай-ка мне их, я утром почищу. Давай-ка и свои кожаные штаны, от них тоже дух идет… — Она на мгновение замерла — не слишком ли далеко зашла? Однако Рори не заметил подвоха.

— Тогда и рубашку возьми, — предложил он, — постирай… Я утром подожду, пока она высохнет. Поставь ботинки возле параши. Нечего смердеть им здесь, в комнате для новобрачных.

«Лучше, уже лучше! Однако не спеши, он еще может догадаться…» Ромили помедлила, пододвинула поближе кувшин, в который сливали воду после умывания, — тоже пригодится… Постояла, пока не услышала его голос:

— Калинда! Я жду. Иди сюда…

— Иду, — откликнулась девушка и осторожно двинулась к постели.

Сейчас или никогда!

Она села на край кровати, стянула свои сапоги, потом носки, потом верхнюю рубашку. Наконец, бриджи…

Рори шевельнулся под одеялом, сел рядом. Руки его начали шарить по ее груди, что, по мнению парня, означало ласку.

Потом завалил ее на кровать, принялся целовать.

Ромили невольно оттолкнула его.

— Значит, любишь сопротивляться? Если так, девчонка, то я люблю вот так! — Он покрыл ее, тело его было обнажено, изо рта пахло чем-то прокисшим.

Ромили едва не вырвало. Ей страстно захотелось глотнуть свежего воздуха. Хоть капельку, хоть чуть-чуть… Тем более выбраться из-под верзилы. Иначе как ударить, когда он стиснул ее намертво? Но вот Рори приподнялся на локте, начал копаться у нее между ног, и Ромили, улучив момент, изо всех сил ударила его коленкой. Попала точно — Рори взвыл и скатился с кровати. Руки он зажал между ног.

— А-а, сука! Кошка чертова! Ну, сука!.. А-а…

Что-то встревоженно закричала в большой комнате Мхари — спрашивала, что случилось, наверное… Ромили тут же скатилась с кровати, бросилась к старухе, забила ей в глотку кусок оторванной от ее нижней рубашки материи, а самое рубашку завернула на голову. Потом бросилась в кухонный угол, схватила оставшиеся полкаравая и остатки жареного кролика, обувку и штаны Рори, кое-как скрутила все в один узел, подхватила свою одежду и бросилась в коровник.

Уф!..

В доме продолжал завывать Рори — жалко, страшно, совсем как перепутанный зверь. Тут же завизжала старуха — видно, удалось выдернуть кляп изо рта…

Ромили справилась с дыханием — на мгновение ей стало жалко этих несчастных людишек, не по своей воле одичавших, но выбора не было. Кто кого!