Повелительница. Роман, рассказы, пьеса - [82]
Ольга. Конечно, можно.
Сомов. А какого цвета будет платье?
До. Может быть — белое. Ольга, можно белое?
Ольга. Конечно, можно.
Сомов. А туфли?
До. А туфли будут золотые.
Сомов. Почему не белые тоже?
До. Туфли должны быть золотые.
Ольга. Можно те и другие.
До. И белые, и золотые, и серебряные, и голубые…
Сомов. Белые.
До. Золотые.
Ольга. Подождите, я сейчас что-то принесу. Пусть До примерит мои золотые сандалии.
До. А как с гвоздикой, которая превратилась в гвоздь?
Ольга (смеется). Подождет. (Выходит.)
Сомов. До! (Очень тихо.) Я люблю вас. Взгляните на меня хоть раз подольше. До, вы слышите меня?
До. Нет, Сережа, я ничего не слышу.
Сомов. Теперь я знаю, что такое счастье: это видеть вас каждый день и целый день, ночью чувствовать вас где-то совсем близко, за стеной. Иногда вас касаться, дышать вами. Надеяться.
До. Надеяться не на что.
Сомов. Не говорите так. Не разрушайте этого удивительного, этого волшебного состояния, в котором я живу. Счастье мое! Я люблю вас.
До. Я не хочу, чтобы вы говорили так со мной.
Сомов. Когда вы остались ночевать, в тот первый вечер, я еще ничего не понимал: хорошо это или плохо? Минутами мне казалось, что какая-то беда надвигается на меня. Я не хотел, чтобы вы остались, и хотел этого одновременно. Я боялся того, что будет. Я не привык, чтобы кто-то распоряжался моей жизнью. Но теперь… мне смешно все это. Какое мне дело до всего этого? (Целует ее руки.) Моя девочка, моя маленькая девочка.
Сомов. Нет, Сергей Сергеевич, никаких поцелуев, пожалуйста. Я здесь не для того, чтобы вы любили меня. Я сюда пришла не для того, чтобы обманывать Ольгу. Я здесь потому, что нам втроем хорошо друг с другом, и все, что я делаю и говорю, — правда. И совесть у меня такая чистая, будто ее вымыли щелоком… Я даже не знала, что у меня есть совесть, и теперь я еще многое другое знаю. И мне так легко, так легко…
Сомов. Если вы поверите моей любви, вам будет еще лучше (хочет ее поцеловать).
До. Я не хочу, чтобы вы целовали меня. Я слишком люблю Ольгу.
Сомов. Вы можете продолжать ее любить, это ничему не мешает.
До. Это мешает мне. Раньше вы были честнее, Сергей Сергеевич. Не такой грубый.
Сомов. Когда человек любит, он всегда грубый, он говорит нежные слова и слушает соловьев, но на самом деле хочет грубого счастья. Вы еще этого не знаете.
До. Раньше…
Сомов. Не все ли равно, каким я был? Не делайте меня несчастным. Вам так легко сделать меня счастливым.
До. Нет, совсем не легко.
Сомов. Не говорите словами. Только взгляните на меня, и я пойму.
До(отворачивается). Нет, Сергей Сергеевич.
Сомов. Никогда?
До. Я уже сказала: никогда.
Ольга. Примерь эти туфли. Я думаю, что-нибудь в этом роде надо будет тебе купить к новому платью.
До. У меня, наверное, ноги больше ваших.
Ольга. А я думаю — одинаковые.
До (примеряет сандалии и остается с них). Как красиво! Почему нельзя носить такие туфли каждый день? (Танцует по комнате.)
Ольга. Почему нельзя? Если нравится — носи на здоровье.
До. С утра до вечера? Вы мне их дарите?
Ольга. Конечно. Кому же мне делать подарки, как не тебе.
До(опять садится у ее ног). Да. Расскажите мне что-нибудь, вы всегда так интересно рассказываете.
Ольга. Но ведь Сережа, кажется, хотел нам что-то прочесть вслух?
Сомов (садится у лампы, спокойно). Это называется «Гвоздь, который превратился в гвоздику».
До. Кто это?
Сомов. Это Патрикеев за корректурами.
Ольга. Уйдем скорее, До. С этим господином нам не о чем разговаривать.
Патрикеев. Это что ж? Вы не одеты?
Сомов. А почему, собственно, я должен быть в бальном платье?
Патрикеев. Мы едем на обед.
Сомов. Я уже обедал. Мы никуда не едем (собирает корректуры и фотографии). Вот вам. Все готово. И репродукции отобраны.
Патрикеев. Идите одеваться. Нас ждут.
Сомов. Все это — на полное ваше усмотрение. Просмотрите, если хотите, и пошлите куда следует.
Патрикеев. Вы знаете, куда я вас тащу?
Сомов. Понятия не имею.
Патрикеев. Сегодня утром прилетел Альвар.
Сомов(иронически). Ура! Ну и что же?
Патрикеев. Летит назад в конце недели и хочет, чтобы вы летели с ним.
Сомов. Послушайте, мой бриллиантовый, я сейчас скажу вам что-то, и вы сильно удивитесь: я болен и ехать никуда не могу. Доктор предписал мне полный покой. И я ехать никуда не хочу — вот вам сущая правда. Не хочу и не поеду.
Патрикеев. Это вы про что говорите?
Сомов. А вот про этот самый сегодняшний обед. Сюрпризы Альвара — я привык к ним, не хочу, чтобы мне падал кирпич на темечко. Он уже звонил мне два раза — и на меня это не произвело никакого впечатления. «Бежим туда», «летим сюда». Я болен и увижусь с ним завтра.
Патрикеев. Не понимаю вас. (Видит туфли До посреди комнаты.) Не понимаю. Сочувствую, но не понимаю. Дело есть дело. Алтарь кончают реставрировать, фрески полностью вышли наружу. А вы, значит, в туфлях и халате развлекаетесь по-домашнему. Другие, значит, пожнут то, что вы посеяли.
