Повелительница львов - [25]

В конце концов она вернулась во Францию, где вышла замуж за Карла Орлеанского, графа Ангулемского, который имел некоторые основания считать себя поэтом, но умер всего двадцати лет от роду. Вскоре ей предложили выйти замуж за сына Генриха IV, тогда принца Уэльского, ставшего впоследствии королём Генрихом V. Изабелла без малейших колебаний отклонила предложение сына, как она считала, узурпатора и убийцы её дорогого Ричарда.

Ничуть не пав духом, Генрих сделал предложение сестре Изабеллы, но и та наотрез отказала ему. Только после того, как в 1415 году французы потерпели полное поражение при Азенкуре и французская монархия капитулировала, приняв позорное условие о том, что Генрих станет королём Франции вместо Карла VI Безумного, матримониальные намерения Генриха наконец осуществились: у Карла была дочь по имени Катрин, так вот эта моя тётя не нашла смелости сказать «нет», когда победитель попросил её руки. Таким образом тётя Катрин[16] стала матерью моего дорогого Генриха.

Однако, как все знают, через шесть лет после женитьбы, когда Великий Гарри прекратил свои бесконечные военные кампании и выбрал наконец время, чтобы обзавестись сыном, он скоропостижно скончался, оставив после себя девятимесячного младенца. Королева-мать, иностранка по происхождению, оказалась в довольно затруднительном положении. Она, естественно, считала, что никто лучше неё не сможет отстоять интересы сына в первые, наиболее опасные годы его жизни. Однако братья покойного короля Бедфорд и Глостер имели по этому поводу иное мнение. Они считали своим долгом продолжать войну и окончательно осуществить притязания Великого Гарри на французский трон. Мой будущий супруг был коронован в том самом соборе Парижской Богоматери, где состоялась наша предварительная свадьба. В то время он как раз находился в английских руках. Это был не более чем красивый жест: французские короли традиционно короновались в Реймском соборе. Но так как англичане не могли захватить Реймс, им не оставалось ничего иного, как довольствоваться собором Парижской Богоматери. Но в то время как они провозгласили Генриха королём Англии и Франции, дядя Шарль» в нарушение подписанного его отцом договора, короновался в Реймском соборе. В сложившейся ситуации дяди короля не могли облечь регентской властью (а стало быть, обеспечить и продолжение войны за французский престол) королеву, которая доводилась сестрой дяде Шарлю.

Поэтому тётю Катрин вежливо отстранили от дел; предоставили ей приличное жилище и доход, попросив, чтобы она ни во что не вмешивалась. В то время ей исполнился двадцать один год, она была смелой и, боюсь, неуравновешенной женщиной. Что ей оставалось делать? Лишённая возможности играть важную роль, которая, казалось бы, должна соответствовать её положению, она обратилась к своим личным делам и из множества окружавших её людей выбрала своим фаворитом некоего уэльского сквайра по имени Оуэн Тюдор.

В скором времени он уже согревал её постель. Сам Оуэн всегда утверждал, что был законным мужем Катрин, но это очевидная ложь. Даже если они сочетались церковным браком, то его всё равно нельзя признать законным, потому что бывшая королева не может вновь выйти замуж без согласия своего сына или — если таковые имеются — его регентов. Катрин не обращалась с подобной просьбой к братьям покойного, короля, сын же её был ещё совсем ребёнком и, понятно, не мог решать подобных вопросов. Когда Бедфорд и Глостер узнали о том, что происходит (к тому времени живот моей милой тётушки стал пухнуть, и скрыть это оказалось невозможно), разразился скандал. Оуэн незамедлительно оказался в лондонском Тауэре и мог почитать за счастье, что избежал плахи.

Но вскоре гроза миновала, и в течение нескольких последующих лет Катрин родила от своего возлюбленного троих сыновей и двух дочерей. Она умерла за восемь лет до моего замужества, тридцати шести лет от роду. Её кончину, без сомнения, ускорил изнурительный любовный союз и его последствия. К сожалению, я никогда с ней не встречалась. Но самого Оуэна Тюдора его пасынок воскресил из полного забвения. Он получил ежегодную пенсию и даже, был принят при дворе. В живых остались два его сына — Эдмунд и Джаспер. Эдмунд был моим сверстником, ему исполнилось пятнадцать, Джаспер годом моложе. Эти, как и я, невысокого роста молодые люди, живые и энергичные, выглядели достаточно красивыми, хотя волосы у них были ярко-морковного цвета, а лица сплошь усеивали веснушки. Они понравились мне с первого взгляда, и впоследствии мы подружились.

Однако и улыбающиеся Тюдоры, и набычившийся герцог Хамфри, и бесстыдная Сис, я даже обеспокоенный красавец Суффолк да не менее красивый, но более утончённый Сомерсет утратили для меня всякое значение, когда я вложила свою белую ручку в руку своего мужа. По завершении брачного обряда мы были соединены, чтобы делить «горе и радости». Не знаю, многие ли невесты заключали столь выгодную для себя сделку?

Но в тот миг, во всяком случае, я была безмерно счастлива. Особенно когда увидела своё обручальное кольцо со вправленным в него огромным мерцающим алым рубином. Впоследствии я узнала, что этот камень подарил королю кардинал Бофор. Мне никогда не доводилось иметь такой драгоценности, и я сияла, как подаренный мне рубин.