Повелители кладов - [20]

— На Крит!

— Какая разница! — махнула рукой Ольга Васильевна в его сторону. — Впрочем, почему на Крит?

— Ну да, на Крит, — раздалось несколько голосов.

— При чем тут Кипр? Конечно, Крит! — захлопала своими длинными ресницами Мальвина.

— Да на Крит же, — пробасил Арнольдик. — Сами так сказали.

— Я сказала "на Крит"? — поразилась Мурашка. Потом задумчиво потерла переносицу, помассировала виски и подвела итог уроку: — Впрочем, все это не важно. Если вы будете и дальше так манкировать своими непосредственными учебными обязанностями перед семьей, школой и в конце концов перед самими собой, не поедете вы ни на Кипр, ни на Крит. Я лично буду об этом ходатайствовать.

— Ну-у-у! — возмущенно отреагировал класс.

А неунывающий Бим-Вом со свойственным ему бесстрашием и тут не мог смолчать, вскочил из-за парты и, отдав пионерский салют, отчеканил:

— Мы будем стараться, Ольга Васильна!

— Ты лучше параграф к следующему занятию выучи, — рассмеялась Мурашка и поставила напротив фамилии Бим-Бома еле заметную точечку.

Огорченный тем, что теперь хочешь не хочешь ему придется вгрызаться в гранит науки, Бим-Бом сел на место и больше до звонка не высовывался. Но, похоже, зерно сомнения в душу Мурашки Вовке с Лешкой заронить удалось…

Разыскать в родном городе улицу Осеннюю оказалось не так просто. Свой-то район ребята знали назубок, но поскольку город бурно разрастался в семидесятые-восьмидесятые годы, в дебрях новостроек до сих пор плутали даже местные жители.

— Осенняя, Осенняя… Наверное, это где-то в новых микрорайонах искать надо, — предположил Лешка.

— Да тут вообще, я думаю, двигаться по временам года придется, — стал размышлять Вовка. — Они же, знаешь, как улицы называли? Скажем, если тебе нужна улица какого-нибудь… м-м-м… Хачатуряна, то будь спок, там целый район будет этих композиторов. Можешь смело спрашивать — если Хачатуряна не знают, Мусоргского, Римского-Корсакова, Чайковского, Бетховена или Штрауса какого-нибудь.

— Точно, — согласился Лешка, — я тоже такую вещь заметил. Так что, если ищем Осеннюю, наверняка там есть еще Весенняя, Зимняя и Летний проезд. Пойдем поспрашиваем…

— Нет, эдак мы много времени потеряем, если будем по всему городу метаться. Я тут вспомнил, что в книжном магазине видел карту города. Они их продают и одну повесили на витрине. Поищем Осеннюю там. Так будет легче.

Мальчишки вышли из школы, тепло попрощались со своими одноклассниками, ткнув друг дружку — кого в шею, кого в плечо — и добавив пару ласковых на прощание, и рысью двинулись к книжному магазину.

Очаг культуры, случайно уцелевший в вихре всеобщей капитализации, по-прежнему располагался на первом этаже пятиэтажки. Правда, и тут книжную продукцию потеснили товары народного, то бишь массового потребления: одноразовые бритвы, фломастеры, комплекты постельного белья и какие-то не известные ни Вовке, ни Лешке женские косметические причиндалы. Карта города, к счастью, еще висела на месте, и друзья, вглядываясь в надписи сквозь грязное, в потеках от кислотных дождей, стекло, стали разыскивать Осеннюю улицу. Минут через десять им это удалось. В самом низу карты, где-то на окраине, меленькими буквами было обозначено нужное им место.

— Как же туда добраться, а? — почесал затылок у Лешки Вовка.

Вообще-то, согласно народной традиции, затылок нужно было чесать у себя, но Вовка утверждал, что чесание Лешкиного затылка стимулирует его умственные способности куда как больше.

— Ну не пешком же в такую даль топать, — отмахнулся от друга Лешка. — Пойдем собаку поймаем.

"Поймать собаку" на жаргоне означало "подъехать до нужного места на автотранспорте". Выражение это родилось от некогда популярного в школе анекдота о том, как две блохи вышли из ресторана и одна, икнув, спросила другую: "Ну что, домой пешком пойдем или на собаке подъедем?"

Чтобы "подъехать на собаке", Вовке и Лешке пришлось-таки пилить до ближайшей остановки, а потом долго и нудно выяснять у ожидающих, каким именно автобусом можно доехать до Осенней. Добившись от какой-то бабушки более-менее внятного ответа, друзья от нечего делать стали изучать расписание движения, хотя и понимали: несмотря ни на какие расписания и графики, транспорт все равно будет ходить как Бог на душу положит.

Нужный им тарантас — только этим словом можно было обозначить транспортное средство, которое, пыхтя и отдуваясь, как большое, больное животное, подползло к остановке, — пришел через каких-то сорок минут. Друзья втиснулись на заднюю площадку и, широко раскрывая рты, подобно карпам, выловленным сачком продавца магазина "Живая рыба", пытались дышать в толчее. Автобус, раскачиваясь на ухабах из стороны в сторону, как пьяный монтер, пытающийся нащупать ногами ускользающую лестницу, покатил вперед. К счастью для ребят, через несколько остановок "спальные" районы кончились, и в автобусе стало можно не только дышать, но и двигаться.

За всей суматохой друзья совсем забыли о том, что в автобусах вообще-то положено компостировать талоны. Впрочем, это было неудивительно, потому что Вовка и Лешка передвигались по городу в основном на своих двоих или в крайнем случае на колесах велосипеда и роликов. Поэтому, вздохнув полной грудью, они облокотились на перильце у окна и стали вглядываться в серые окрестности. Тут-то их и ждал сюрприз.