Повелители драконов. Последняя цитадель. Чудотворцы - [6]

Артиллерист медленно, с сожалением покачал головой: «Послушай, я объясню. Некоторые условия немыслимы, они не квантованы, не согласуются с предопределенностью…»

«Ступай прочь! – прогремел Керган Банбек. – Или ты разделишь судьбу своих двадцати трех грефов и поймешь наконец, насколько действительным может оказаться немыслимое!»

Артиллерист и два лазутчика, квакая и бормоча на своем языке, повернулись и спустились с высот Толчеи на Предел Банбеков, а оттуда – в долину. Над ними нырял, метался из стороны в сторону, трепетал дрон, опускавшийся к звездолету, как падающий осенний лист.

Наблюдая за происходящим из укрытий за скалами, жители долины Банбеков вскоре засвидетельствовали достопримечательную сцену. Через полчаса после того, как артиллерист вернулся в космический корабль, он снова выпрыгнул из него, пританцовывая и подпрыгивая. За ним последовали другие – артиллеристы, лазутчики, пехотинцы и восемь грефов: все они дергались, прыгали, бегали кругами, пошатываясь и спотыкаясь. В иллюминаторах звездолета мигали разноцветные огни – оттуда слышался лязгающий стон ломающихся механизмов, становившийся все громче.

«Они спятили!» – пробормотал Керган. Поколебавшись секунду, он отдал приказ: «Зовите всех – нужно атаковать, пока они беспомощны!»

Жители долины Банбеков бросились вниз с Поднебесной Толчеи. Пока они спускались с утесов, из звездолета опасливо вылезли несколько пленных мужчин и женщин из долины Садро; не встречая сопротивления, они побежали по полям Банбеков, как можно дальше от корабля. За ними последовали другие – к тому времени бойцы Банбека уже спустились в долину.

Рядом с кораблем безумие поутихло; инопланетяне сидели, сгорбившись, вокруг звездолета. Внезапно раздался оглушительный, ослепительный взрыв: на мгновение вся долина заполнилась заревом желтовато-белой вспышки. Звездолет испарился. На его месте в грунте образовалась огромная воронка, а на головы уже собиравшихся напасть бойцов Банбека посыпались куски металла.

Керган Банбек изумленно смотрел на последствия взрыва. Медленно, опустив плечи, он созвал своих людей и повел их обратно в опустевшую долину. За ними, связанные веревками, вереницей брели двадцать три грефа – их глаза потускнели, они покорились судьбе, уже не помышляя о былом существовании. Такова была природа неизбежности – или того, что люди называют судьбой: сложившиеся обстоятельства были просто неприменимы в отношении двадцати трех Почтенных. Механизм Вселенной поэтому необходимо было откорректировать так, чтобы продолжалась надлежащая последовательность событий. Значит, двадцать три пленника должны были быть не Почтенными, а кем-то другим, другими существами. А если это было так, кем они были? Тихонько квакая, протопласты задавали друг другу этот вопрос снова и снова, пока их вели вниз с утесов в долину Банбеков.

III

На протяжении долгих лет – а на Аэрлите годы были долгими – судьбы Счастливой долины и долины Банбеков менялись в зависимости от способностей противостоявших друг другу Карколо и Банбеков. Золот Банбек, дед Джоаза, вынужден был освободить Счастливую долину от обязательств подзащитного вассала, когда Аттерн Карколо, мастерски владевший искусством выращивания драконов, сумел получить первых Дьяволов. Золот Банбек, в свою очередь, разработал Джаггеров, но позволил продолжаться напряженному перемирию.

Прошли годы; Ильден Банбек, сын Золота, слабохарактерный неудачник, погиб при падении с норовистого Паука. Когда Джоаз был еще хилым ребенком, Грод Карколо решил попытать счастья и напал на долину Банбеков. Он не учел достоинства противника, Хенделя Банбека, брата деда Джоаза и главного повелителя драконов. Силы Счастливой долины были разбиты на Звездопадном Склоне, Грод Карколо погиб, а молодого Эрвиса боднул Убийца. По нескольким причинам, в том числе ввиду старости Хенделя и юности Джоаза, армия Банбеков не смогла решительно использовать добытое преимущество. Несмотря на потерю крови и боль, Эрвис Карколо отступил более или менее упорядоченным маршем, после чего между соседними долинами установилось перемирие, полное взаимных подозрений.

Джоаз вырос и стал угрюмым молодым человеком; даже если он не возбуждал в своем племени восторженной приверженности, по меньшей мере он не вызывал явного возмущения. Он и Эрвис Карколо в равной степени презирали друг друга. Когда при нем упоминали о мастерской Джоаза, о его книгах, манускриптах, моделях и схемах, о его сложно устроенной системе наблюдения за долиной Банбеков (ходили слухи, что оптические компоненты этой системы ему предоставили святоши), Карколо с отвращением возводил руки к небу: «Образование? Вот еще! Какая польза в том, чтобы валяться в простывшей блевотине прошлого? К чему это может привести? Ему нужно было родиться святошей! Он – такой же, как они – унылый слабак, витающий мыслями в облаках!»

Странник Дэй Альвонсо, сочетавший в себе таланты менестреля, скупщика детей, психиатра и костоправа, рассказал Джоазу о монологах Эрвиса. Тот пожал плечами: «Эрвису Карколо следовало родиться одним из его Джаггеров. Из него получилось бы непробиваемое по своей тупости бронированное животное».