Повелитель змей - [38]

— Так случилось, что мой отец родился в Суане, а я — в Тебесе. Я живу как египтянин, поклоняюсь египетским богам, говорю на египетском языке и ощущаю себя в большей мере египтянином, чем многие из твоих соотечественников, которые не осознают своего счастья жить в богатейших садах Осириса, где нет ни голода, ни войн, ни нищеты. Амон, величайший из богов Тебеса, взял эту страну под свою защиту и даровал египтянам богатство и силу.

Когда я вижу дворцы царей и их наследников, любуюсь красотой Великого Города Юга, великолепными каменными храмами и пирамидами, под которыми спят цари, каменными изваяниями, украшающими храмы и гробницы, прекрасными росписями, напоминающими живым и умершим о красотах долины, которую божество Хапи освятило богатством своих вод, я говорю себе, что Египет — величайшая в мире страна. Я узнал, что дикари — жители Ливии, Техену, Ретену и те же ааму не умеют возводить такие памятники. У них нет гробниц со всевозможными изображениями, наполненных сокровищами, которые скрасят жизнь умершего в загробном мире, они не умеют воссоздать в камне образ человека или животного. Поэтому я горжусь тем, что живу в этой стране, и тем, что уже могу назвать себя египтянином.

Слова Нехези стали для Хети настоящим откровением. Он сам, живя во времена уникальной цивилизации, никогда не осознавал, что принадлежит к исключительно талантливому народу, никогда не думал о том, какое это счастье — родиться на берегах Нила. В храме Себека он видел украшенные рельефами массивные каменные колонны, рассматривал росписи, которыми были украшены стены храма, и изящные цветные иероглифы, перемежающиеся изображениями богов и богинь, падал перед ними ниц… Но никогда его не посетила мысль, что соседние народы живут по-другому. Словом, до этого момента он не понимал, какое это счастье — родиться в стране, благословленной Амоном-Ра, Гором и Изидой.

Наконец отряд подошел к хижине, в которой нашли приют Исет и ее мать. Проходя через деревню, они расспрашивали местных жителей, но никто не видел чужаков, а иные даже высказывали свое удивление тем, что ни Несрет, ни Исет уже несколько дней не показываются в деревне. Однако это не помешало Нехези приказать своим людям держать копья наготове, когда они подошли к хижине поближе. Здесь было тихо, поэтому в хижину первым вошел Хети — ему предстояло найти змей и унести их оттуда. Он был удивлен тем, что змей в доме не оказалось. Не было там и тела Несрет. Обе комнаты были пусты, если не считать пары пауков и нескольких жужжащих мух.

По просьбе Хети Нехези приказал своим людям поискать тело Несрет в окрестностях. Он предположил, что убийцы могли оставить его в зарослях или бросить в озеро. Не нашли они и тел тех двух ааму, которые были укушены змеями. Нехези дал команду возвращаться в храм, в пределы которого они вошли с наступлением темноты. Ночь была освещена оком Изиды — луной, ее воплощением в виде бога Аах.

Исет выглядела обеспокоенной: она ждала его так долго! Она боялась, что с ним может случиться несчастье. А когда он сказал, что тела матери они не нашли, у Исет появилась надежда, которую Хети считал тщетной. Она предположила, что братья ей соврали, сказав, что заставили мать «заплатить за свое преступление». Быть может, они увели ее, живую, в Аварис? Но зачем? Неужели Зерах пожалел о своем скоропалительном решении предать ее смерти по обвинению, которое, возможно, было лишено основания? Неужели он решил вернуть ее в семью? Или в своем упрямстве приказал своим сыновьям и слугам найти и привести ее с тем, чтобы заставить понести наказание, которое она, по их жестоким законам, заслужила за свое «преступление»?

Но какое бы из этих предположений не оказалось верным, у Исет появилась надежда, что мать жива.

Услышав об этом из ее уст, Хентекечу принял решение отправить в Аварис посланцев к живущим в городе служителям храма, чтобы те установили слежку за домом Зераха-Мерисета. По его мнению, это был единственный способ узнать, привезли ли Несрет в дом мужа живой. Кроме того, верные люди смогут помешать побить несчастную камнями, если ее муж все-таки решится привести в исполнение приговор.

Такое решение Хентекечу только укрепило уверенность Исет в том, что ее мать не умерла. Она снова и снова благодарила дядю Небкаурэ за его доброту, а Изиду — за то, что та послала ей встречу с Хети, а благодаря ему и с таким добрым и отзывчивым человеком, как Хентекечу. Хети был счастлив не меньше Исет: печаль покинула его возлюбленную. К тому же теперь, поскольку погребения не будет, можно начать приготовления к свадьбе — важному и радостному событию, правда, немного запоздавшему, потому что он и Исет считали, что брак уже был заключен…

15

— Значит, у тебя теперь есть жена… — сказал Мерсебек с сожалением, но не с укором.

Хети пришел пригласить его на свадебные торжества, которые должны были состояться в ближайшие два дня. Мериерт решила, что не стоит откладывать это на потом, и сообщила сыну и невестке, что стол по случаю праздника будет накрыт уже завтра.

Хентекечу настоял на том, чтобы об этой свадьбе узнали все в деревне и окрестностях. Он надеялся, что Мерисет, узнав о том, что его дочь вышла замуж за Хети по египетским законам, оставит надежду выдать ее за ааму, которого сам избрал ей в мужья. Более того, в глазах Хети Хентекечу желал выглядеть щедрым покровителем, чтобы еще больше привязать к себе юношу, чьи таланты и незаурядный ум он уже успел оценить. По его настоянию празднование перенесли на день вперед — надо было успеть доставить в дом родителей Хети столько продовольствия, чтобы еды и питья хватило не только жителям деревни, но и окрестных поселений. В обмен на столь щедрый дар он попросил, чтобы гостям объявили, что праздник для юноши, которому в недалеком будущем предстоит стать командиром армии его величества, устроил первый чтец храма бога Аменемхета и божеств, управляющих судьбами служителей храма Змеи.