Повелитель воронов - [97]

Камбрия потёр виски.

— Ваше преосвященство, он обратится против нас во время ритуала.

— Я могу напасть на тебя сейчас, и ты не сможешь остановить меня.

Епископ не обратил на него внимания.

— Используйте кого-нибудь другого.

Лидер Конклава посмотрел на своего епископа с разочарованным вздохом.

— Кого, Камбрия? Вызовешься добровольцем? — Он поднял бровь, когда Камбрия побледнел.

Шилхара рассмеялся.

— Ваша светлость, вы уже больше двадцати лет пытаетесь прибить или повесить мою тушу на ближайшем дереве. Теперь я предлагаю себя на блюдечке с голубой каёмочкой, а вы отказываетесь? Недостаёт кровавых забав?

Корифей переплёл пальцы и обвёл взглядом каждого из священников, сидевших перед ним.

— Нравится вам это или нет, но Шилхара — ключ к ритуалу. Совсем как Бердихан до него. Он силён, чтобы удержать бога внутри себя на достаточное количество времени, а мы смогли выполнить свою часть ритуала, и физически вынослив, чтобы выстоять против нашей атаки, пока бог не умрёт. Больше всего Скверне нужен Шилхара. Не нужно прилагать усилий, чтобы заманить бога.

Камбрия всё ещё сопротивлялся:

— Мы должны передать его Святому престолу.

— У нас нет времени, а половина престола уже здесь. Теперь, голосуем. Если да, то мы встречаемся в Восточном Прайме, а через два дня — на Феррин Тор. — Он пристально посмотрел на Шилхару. — Ты можешь так долго бороться со Скверной? Или мне нужно заколдовать тебя до беспамятства?

Маг усмехнулся.

— День или два — ерунда. Месяц, и мне, возможно, понадобится отдых.

Корифей поднял руку.

— Отдайте свой голос. Да — за ритуал. Нет — против. Я говорю — да.

Хор «да» последовал за его заявлением, даже Камбрия угрюмо проголосовал последним.

Мартиса уставилась на свои ноги. Её едва не стошнило. Шилхара сам огласил себе смертный приговор, и священники его подписали. Как иронично, что единственный человек, который больше всего хотел видеть его мёртвым, неохотно дал своё согласие.

Два дня. Если бы они только длились вечность.

Она подняла глаза и увидела, что Шилхара наблюдает за ней своими тёмными глазами, глубокими, полными тайн и теней.

— Пожалуйста, — прошептала она одними губами. Он покачал головой, прежде чем встать вместе с остальными священниками, когда поднялся корифей. Он в последний раз взглянул на неё, прежде чем уйти вместе с корифеем.

Камбрия не удалился вместе с остальными, а вместо этого загнал Мартису в угол возле окон. Гарн топтался поблизости, якобы для того, чтобы убрать со стола и забрать остатки закусок. Епископ не носил никаких украшений на своих серых шёлковых одеяниях, кроме камня души на серебряной цепочке. В сердце Мартисы проснулось жуткое неопределимое желание, за которым последовало отчаяние. Она отказалась от возможности жить как свободная женщина, вернуть ту часть себя, которую у неё отняли в детстве. Будь у неё такая возможность, она поступила бы также, дай ей это возможность защитить Шилхару от Конклава, но осознанность выбора не уменьшала боли.

— Ты потерпела неудачу.

Мартиса перевела взгляд с голубого камня на лицо Камбрии.

— Да, ваша светлость.

У неё не было оправданий или извинений.

Уголки губ епископа недовольно опустились.

— А ты хоть пыталась?

Она пыталась. В первое время.

— Да. Я пела вашему ворону. Он так и не прилетел. Я была свидетелем одержимости, но Шил... — она замолкла, заметив, как сощурились глаза Камбрии, — Маг послал сообщение корифею прежде, чем я успела бы связаться с вами.

Движение пальцев, ласкающих камень, гипнотизировало. Мартиса не скрывала своего желания. Они оба знали, как много значит для неё этот камень. Измождённое лицо Камбрии смягчилось, и он опустил руку.

— Все вышло не так, как я надеялся. И для тебя тоже, я полагаю.

— Нет, — просто ответила она. Её потеря не шла ни в какое сравнение с тем, с чем столкнулся Шилхара.

— Меня не удивляет, что Шилхара знал о твоей цели. Но я поражён, что он позволил тебе остаться здесь так долго. — Седая бровь приподнялась, когда он окинул её задумчивым взглядом. — И тебя не подвергли пыткам. Только чуть похудела, чуть загорела на солнце.

С её телом все в полном порядке, а вот сердце разбито вдребезги. Она теребила складки юбки.

— Я принесла небольшую пользу с хеленесийскими фолиантами. И помогла собирать урожай.

Камбрия плотнее закутался в мантию.

— Конклав вознаградит тебя за твоё открытие, но я не освобожу тебя. — Мартиса внутренне напряглась, но выражение лица осталось равнодушным. — Мне нужны твои навыки. И смерть Шилхары никогда не должна стать героической. Готовься. Мы выезжаем в Восточный Прайм через час.

Она посмотрела ему вслед и ахнула, когда тяжёлая ноша опустилась на её плечо. Рядом стоял Гарн, его голубые глаза светились сочувствием. Сосредоточившись на Камбрии и сокрушительном подтверждении продолжения рабства, она забыла, что он все ещё оставался в комнате вместе с ними. Великан успокаивающе похлопал её по плечу.

Его руки рисовали в воздухе узоры, губы шевелились в беззвучных словах. Несмотря на грусть, Мартиса улыбнулась.

— Его убийство нам не поможет, Гарн. Правосудие Конклава быстро и беспощадно. Ты умрёшь, а меня, скорее всего, продадут кому-нибудь похуже. — Она пожала плечами. — Он не так уж плох. Судьба раба никогда не бывает лёгкой, но моя намного лучше, чем у большинства.