Повелитель теней - [88]

– Спокойно, – сказал Рафа ровным голосом. – Мы попросим Риатаму вселить мир в наши души. Я уверен, он дарует нам его и поможет спастись от зла. Садитесь на пол, закройте глаза и думайте о нем.

Все трое сели на пол и закрыли глаза. Кейт в обеих руках сжимала по кристаллу. Между тем глэшаны уже колотили в дверь, но баррикада сдерживала их натиск.

– Думайте о нем, – сказал Рафа. – Дайте ему возможность говорить с вами.

В сумеречном хаосе все трое сконцентрировали свои мысли на Риатаме, в то время как глэшаны дубасили в дверь, стараясь прорваться в комнату. Томас и Кейт, несмотря на грохот и страх, вдруг ощутили абсолютный покой. Они словно стали глухи ко всем земным шумам и все глубже погружались в мир Риатамы. И сразу не стало страха; их сердца и разум наполнились надеждой, уверенностью в благополучном исходе. Они не спрашивали, что случилось и почему; они просто предоставили этому необыкновенному новому опыту сконцентрировать их мысли и вести их туда, куда направлял их этот опыт.

Кейт сжимала в руках кристаллы; ей показалось вдруг, что твердая поверхность обоих камней стала как бы плавиться в ее ладонях. Она увидела внутренним взором обитую панелями стену комнаты. Ее глаза остановились на крошечном сучке в уголке одной из панелей, чуть-чуть из нее выступавшем. И тут она увидела, что панель открылась и за нею оказалась лестница.

– Туннель! – вскрикнула она. – Секретный ход. Мы можем спастись!

Ее голос сразу вернул их в настоящее. И в этот миг рука в черной перчатке пробила в двери брешь и стала наугад хватать что попало. Другая рука протаранила дыру в стене рядом с дверью, засыпав пол вокруг штукатуркой.

– Быстрее! – задыхаясь, сказала Кейт. – Я знаю, как выйти отсюда.

Вскочив на ноги, она огляделась. В дальнем конце комнаты, под самым скатом крыши, она заметила маленькую дощечку, вставленную в дубовую настенную панель, в точности так, как видела через кристалл. Она потянула сучок, и панель открылась. Перед ними был тайный ход, некогда использовавшийся как укрытие от таможенников; он вел куда-то в кромешную темноту.

– Но как же мы спустимся, у нас нет света, – сказал Томас; в это время еще один кожаный кулак проделал новую пробоину в стене.

Кейт протянула кристаллы:

– Смотрите, они светятся. Эти камешки дадут нам достаточно света, чтобы разглядеть дорогу.

Свет от кристаллов озарил их лица. Позади них дверь начала поддаваться под ударами глэшанов. От каждого удара вся комната сотрясалась, а баррикада постепенно отодвигалась под нажимом отворявшейся понемногу двери.

– Скорей, нельзя терять ни минуты, иначе они схватят нас, – торопила Кейт.

От последнего удара дверь распахнулась, и баррикада обрушилась. Два глэшана перескочили через наваленный в беспорядке хлам и оказались в комнате, их глаза обшаривали в темноте каждый угол. Троих подростков нигде не было. Комната была пуста. Глэшаны поглядели друг на друга. Самый высокий ползком стал обследовать пол, нюхая своим длинным носом, надеясь почуять запах беглецов.

С помощью света, излучавшегося кристаллами, было совсем не трудно идти по невысокому коридору, проложенному, очевидно, в стенах старинной крепости. Сбегая вниз, они успевали заметить на каждом этаже проходы в другие комнаты или складские помещения, где прятали контрабанду. Этаж за этажом оставались позади, и наконец в нос им ударил сильный затхлый запах воды и земли. Воздух в проходе становился все холоднее, острей пахло сыростью. Пол коридора превратился в мелкий ручей, полнившийся свежей водой; через каждые десять метров в крыше было прорезано отверстие, забранное металлической решеткой. Они уже выбрались из дома. Сквозь металлические решетки пробивался свет луны, и стали слышны голоса.

– Откусите кусочек, – говорил Пиратеон, – и я узнаю, действительно ли вы за меня или против меня.

– Но что от этого будет? – услышали они голос Демьюрела, против обыкновения весьма нерешительный.

– Это даст вам понимание, что есть мир на самом деле, и подчинит вас мне навеки. Ведь вы всегда желали этого, не так ли? – отозвался Пиратеон. – А вы, лорд Финнестер, можете откусить следующий кусочек; не беспокойтесь, оно не потеряет свою силу, этого достаточно, хватит вам обоим. – Он улыбался. – Для того, кто однажды отведал это яблоко, обратного пути нет, а когда те трое умрут, на небесах начнется штурм.

Демьюрел посмотрел на Финнестера.

– Я не совсем уверен, что это будет правильно. Я всего лишь человек, а то, о чем вы говорите, относится в иному миру. – Внезапно вся его убежденность стала убывать, как вода во время отлива. Впервые в жизни он начал прозревать последствия того, что он был готов совершить.

Финнестер схватил яблоко с ветки дерева и откусил большущий кусок.

– Смотри, ничего особенного, – сказал он с набитым ртом, старательно жуя яблоко. – С чего волноваться? В этом ведь не может быть никакого вреда. Мы продали ему себя много лет тому назад, Демьюрел. Так что теперь не время для страхов и дрожи в коленках. Вперед, приятель, мир ждет.

Он передал Демьюрелу оставшуюся половину яблока, и оно, оказавшись в других руках, тотчас у всех на глазах стало совершенно целым, без малейшего изъяна. Демьюрел неохотно откусил немного. И, как только оба проглотили угощение, мир стал меняться. Демьюрелу показалось, что его тело растет и растет. Деревья в лесу шепотом приветствовали его, он почти различал их слова. Каждая ветка, каждый лист выглядели живыми существами. И все сверкало так, как ему еще не приходилось видеть. Листья перестали казаться грязноватой зеленью, какими он воспринимал их раньше, теперь это были мерцавшие в лунном свете, трепещущие оттенки голубого и багряного. Ему хотелось понять, что они говорят, ибо он знал: они обращаются к нему, пытаются открыть ему какой-то давно утерянный секрет. Над его головой кружила чайка, заставляя его оторвать глаза от деревьев и поднять их к небу. И тогда Демьюрел осознал, сколь мал он был в действительности. Переводя глаза с одной сияющей звезды на другую, он чувствовал, как уменьшается его тело. В нем нарастало ощущение полного единства со всем, что его окружало. Ему хотелось, чтобы этот миг длился вечно. Именно этого ощущения он жаждал, искал, это означало быть близко к его богу, и теперь он знал его имя… Пиратеон.