Повелитель теней - [57]

– Оставь его, Томас, – тихо проговорил Рафа. – Его собственный язык погубит его. Доброе слово поможет унять гнев, а для него это все равно что посыпать горящими угольями его голову. Поверь, есть более важные вещи, чем его злость.

– Это правильно, Томас. Слушай своего черного друга. Может быть, это последний голос, который ты услышишь в этом мире.

Бидл взял с алтаря свечу и пошел к двери. Возле нее стоял маленький деревянный ящик с латунной задвижкой. В крышке ящика было несколько дырочек. Бидл переступил порог и ногой отбросил крышку ящика. Что-то, находившееся в ящике, сердито зашипело.

– Может быть, это вас развлечет, пока меня не будет с вами. Они ненавидят общество, особенно детей. – Бидл еще раз пнул ящик ногой, и над его стенками появились головы трех гадюк, потревоженных от сна. Они быстро-быстро высовывали свои языки, их глаза обегали комнату. Тупые коричневые головы гадюк покачивались, стараясь уловить, откуда идет тепло. Бидл быстро закрыл за собой дверь.

– До скорой встречи, друзья, – крикнул с лестницы Бидл. – Я принесу свечу, когда стемнеет.

В помещении было холодно. Смесь дыма от застоявшегося ладана и сальных свечей висела в воздухе тяжелым коричневым туманом. Всходившее солнце еще не давало достаточно света, и в помещении, оставшемся без свечи, было совсем темно. Только тени передвигались, спутывались, и возникал образ древней королевской усыпальницы Змеи шипели от холода в своем ящике, свертываясь кольцами и переползая одна через другую. Время от времени они поднимали головы над деревянной стенкой, но дальнейших действий не предпринимали. Томас смотрел на алтарные свечи и наблюдал, как подымается дымок от притушенных фитилей. Ему казалось, что он видит блуждающие огоньки, которые пляшут над озером в середине лета. В его сознании чередовались картины прошлого, разные времена года. Вспоминалось ощущение тепла на лице или когда холодный ветер не дул в спину и не замерзали пальцы. Или как они плавали с Кейт допоздна, наблюдая, как мечутся над гладкой водой стрекозы, то опускаясь на лилии, то зависая в воздухе, словно создания нездешнего мира. Они часами сидели на берегу, следя за рыбешками, стремительно заглатывавшими катышки хлеба, которые бросала им Кейт.

Они часто говорили тогда о капитане драгунов Фарреле, о том, как он однажды ночью поймал сразу двенадцать контрабандистов. Они делились друг с другом своими сокровенными тайнами, и казалось, так будет вечно, и он принимал все это как само собой разумеющееся. Томас думал тогда, что его жизнь никогда не кончится, но сейчас, под крышею башни, когда он был привязан к креслу и ожидал возвращения Демьюрела, мозг его заполонили мысли о собственной смерти.

Томасу не раз приходилось видеть смерть. Он видел трупы многих моряков, выброшенные на берег залива. Смерть была ежедневной гостьей Бейтауна. Она принимала форму болезни или истощения, бури или трагедии.

Сейчас он понимал, сколь драгоценен каждый вздох. Он заметил, что напряженно следит за собственным дыханием, за каждым биением своего трепещущего сердца. Томас посмотрел на Кейт. Она сидела, закрыв глаза, опустив голову чуть ли не к самому полу. По ее щеке катилась одинокая слеза. Он повернул голову к Рафе и увидел, что тот напряженно смотрит на чуть-чуть светлевшие, хотя и затемненные краской стекла узких окон. Рафа что-то шептал про себя, его слов Томас не мог расслышать; видел только, что губы его ритмично шевелятся, – это было как беззвучная песня. Томас не знал, что сказать. Он знал только, что должен нарушить молчание, хоть что-то произнести вслух. В его сердце поселилась беспомощность и безнадежность. Он чувствовал, что все силы мира восстали против него, подавляя его и уже одерживая над ним победу. Исчезли все человеческие страсти, сменившись только одним – ужасом перед молчанием и незнанием.

– Что они сделают с нами? – спросил Томас.

– Они нас убьют, – спокойно ответил Рафа.

– Почему? – Томас с трудом выговорил это слово, в горле внезапно стало сухо, словно в прокаленной пустыне.

– Почему человек убивает человека с тех пор, как покинул Эдем? Почему Каин убил Авеля? Некоторые носят это в своем сердце от рождения, – медленно проговорил Рафа. – Другие приходят к тому же от горечи и озлобленности.

– Но почему нас? – настойчиво спросил Томас.

– Не столько вас, сколько меня. Я единственный, кто ему нужен, не вы; вы и не должны были оказаться здесь, и я никогда не должен был просить вас помочь мне. Мне следовало явиться сюда одному. Ваша кровь ляжет на меня. – Рафа повернулся к Томасу и постарался ободряюще ему улыбнуться.

– Но он не может убить нас – люди узнают об этом! – воскликнула Кейт со слезами в голосе.

– Мы не первые, и не мы будем последними, – проговорил Рафа, глядя на Кейт. – Этот человек никогда не успокоится, он хочет завладеть всем миром и править им с помощью какой-то забытой магии, которая в конце концов обернется против него и погубит его. Только тогда мы увидим лицо подлинного злодея, кто стоит за всем этим. – Он помолчал. – Хотя тогда уже может быть слишком поздно.

– Но я не хочу умереть, умирают старые люди… глупые люди! – резко воскликнула Кейт. – Позволь Демьюрелу получить то, чего он хочет… тогда он отпустит нас.