Повелитель - [7]

— Ты поступишь мудро, не так ли? — поинтересовалась она.

— А вы? — Хобгоблин проигнорировал вопрос. В его голосе слышалось холодное любопытство. — Что вам будет за эту оплошность?

— За смерть этой малютки-полугоблина? — Ноздри королевы раздулись. — Она ничто. Всего лишь средство достижения цели — нелепой, абсурдной. Надеюсь, теперь ты понимаешь, что у тебя ничего не выйдет… В конце концов, ты не любил Рен, ведь правда? — Голос ревнивой королевы вдруг прозвучал резко, словно удар плетью.

— Не любил? — переспросил Квазим. Он наклонил голову, как будто задумавшись над этим вопросом. Потом, медленно произнося слова, честно ответил: — Не думаю, что я способен кого-то любить. Так меня создали.

— Что ж, — заключила Мэбигон с холодной улыбкой, — тогда у меня нет причин ревновать, не так ли? Ведь я гораздо красивее ее.

— Гораздо красивее, — согласился Квазим.

— Она ничто, тем более сейчас. Может быть, нам скормить ее Прэксу? — предложила королева, указывая на своего гаргойля, который вполз в комнату и приблизился на несколько шагов, привлеченный запахом смерти. Создание алчно уставилось на труп.

Неспособный объяснить свою реакцию даже самому себе, Квазим все же почувствовал себя оскорбленным и даже пришел в ярость от этих слов.

— Нет. — Хобгоблину с трудом удалось говорить спокойно, несмотря на то, что он кипел от гнева. — Я собираюсь поджечь здание. Люди найдут ее тело на кровати и подумают, что причиной ее смерти стал несчастный случай.

Темная Королева неохотно кивнула. Квазим знал, что она хотела посмотреть на то, как Прэкс будет есть Рен, и заставить и его на это смотреть. Но она была очень осторожной. Если люди заподозрят, что здесь произошло нападение гаргойля, они разозлятся и станут охотиться на хищника.

— Тогда поджигай, и уходим отсюда. Ты знаешь, как я ненавижу бывать на солнце. К тому же здесь этот ужасный запах цветов.

«И запах смерти», — подумал Квазим. Но королеву это не волновало. Если бы умер кто-то другой, а не Рен, он бы тоже отнесся к этому спокойно.

Хобгоблин дотянулся до свечи, укрепленной возле спинки кровати. Он осторожно ее зажег, а потом поднес к пологу. Бархат долго не поддавался огню, но в конце концов ярко запылал.

«Прощай, Рен, — мысленно произнес Квазим, когда языки пламени приблизились к его мертвой возлюбленной. — Даже если гоблинов победят не наши дети, все равно эти твари когда-нибудь заплатят за все. Когда-нибудь, я обещаю!

Он вдруг вспомнил их последний поцелуй — какой Рен была милой и застенчивой, вспомнил взгляд ее огромных золотистых глаз. Тогда так же, как и сейчас, цвели мимоза и апельсины, и головку Рен украшал венок из цветущих ветвей.

Квазим позволил себе на мгновение насладиться лучшим воспоминанием своей жизни, а потом захлопнул двери, ведущие в тот уголок памяти, где они хранились.

Больше он никогда не вспомнит о своей утраченной любви.

Часть II. Преследуемый призраком

Глава 1

20 декабря 2005 г.

Лицо Квазима подергивалось. Оно еще болело, но, судя по результатам, хирургия в Новом Орлеане добилась значительных успехов. Швов во рту было совсем мало. Они хорошо удерживали кожу хобгоблина в тех местах, где его клыки удалил теперь уже покойный хирург. На глазах у Квазима были контактные линзы, и теперь радужные оболочки имели неприятный темно-серый оттенок, похожий на дым сгорающих шин. Хобгоблин научился закручивать язык вверх так, чтобы его не было видно, когда он говорил. Квазим выглядел вполне респектабельным человеком, несмотря на бледность, из-за которой он походил на обитателя притона наркоманов. Можно было предположить, что этот чрезвычайно мускулистый человек попал в ужасную катастрофу, а потом пролежал в больнице несколько месяцев и выздоравливал, не выходя из помещения.

Тем не менее рождественские толпы всегда расступались при виде Квазима. Несмотря на яркую сумку для покупок из магазина «Вишни в изобилии», которую он держал теперь уже в пятипалой руке, эти глупые овцы словно чувствовали, что на самом деле он не был одним из них. Служащий магазина фруктов от страха совершенно потерял дар речи, увидев настоящее лицо Квазима. Вероятно, этому юноше придется после работы сдать униформу в химчистку. Произошло случайное разоблачение — мгновение необычной проницательности со стороны молодого человека и редкий случай неосторожности со стороны Квазима. Юноша посмотрел в его глаза и увидел настоящего монстра, таившегося за цветными пластиковыми линзами. Еще одно неудобство, хотя неплохо было осознавать, что он может вызвать панический ужас в человеческом сердце, даже не прилагая усилий. Еще настанет время, когда он сможет использовать этот страх. Однако юноша мог рассказать кому-то о своем открытии, поэтому необходимо было замести следы — Квазиму не хотелось, чтобы этим делом занялась полиция. Тогда все стали бы излишне бдительными из-за страха.

Страх… Он может быть полезен, но в человеческой цивилизации его применяют слишком часто. Квазим встречал политиков, регулярно использовавших власть страха, чтобы превращать людей в безликую массу, которую они вынуждали сделать важный выбор, якобы выгодный обществу, а на самом деле — кругам, чьи интересы представлял этот политик.