Поваренная книга Мардгайла - [15]

Специалистом по решению колониальных проблем компании «Новая родина» оказался матерый человечище с внешностью призера конкурса вышибал. Наблюдая за ним сквозь непроницаемую для живых организмов мембрану карантинного изолятора, Рампл не заметил никаких следов былой паники. То ли Иван Буряк — так звали «вышибалу» — давно уже успел взять себя в руки, то ли Мориарти преувеличил.

Проще говоря, Буряк мирно валялся на прогибающейся под ним тахте и пролистывал какие-то распечатки, временами делая в них пометки карандашом. Рампл подумал, насколько внешность бывает обманчива. Этого хомо природа щедро одарила бычьей силой и совсем не бычьим интеллектом. Колониальные проблемы заковыристы, и решать их посылают не дураков. Если же надо весомо стукнуть кулаком по столу или, реже, по чьей-нибудь вздорной голове, тут у Буряка, похоже, не было конкурентов.

Рампл ткнул лапой в сенсор, заставив мембрану пропускать звуки. Затем деликатно гавкнул, привлекая внимание. Кашлять он не умел.

Буряк взглянул на него поверх распечаток:

— Ну?

Рампл представился. И сейчас же понял, что спец по проблемам уже обо всем догадался. Впрочем, невелика и премудрость отличить слепленное из разных собачьих пород тело киноида от естественных собачьих гибридов.

— Спрашивайте, — кратко предложил Буряк и сел на жалобно застонавшей тахте.

— Как ваше самочувствие?

— Представьте, прекрасно! — От рокочущего баса задребезжала изолирующая мембрана. — Но у меня еще все впереди.

— Что вы имеете в виду?

— Эпидемию, конечно. Отчего же еще умерли шестнадцать человек на Уникуме? Перебили друг друга? Не похоже. Уверен, это не полицейское дело. Если вы читали мой отчет, то прочли и предварительный диагноз проблемы. Это эпидемия неизвестной болезни, вот что это такое. Мне неясна только продолжительность инкубационного периода. Знаю только, что не более шести месяцев. Пока, как вы видите, я жив, но совершенно справедливо нахожусь в изоляторе.

— Третьи сутки, — заметил Рампл.

— Вот именно! Либо мое пребывание в карантине затянется на шесть месяцев — а именно столько времени пробыли на Уникуме те шестнадцать первопоселенцев, — либо отыщется метод лечения. Либо, наконец, я умру раньше. Сказать вам, что мне более всего по душе, или сами догадаетесь?

— Через полчаса я отбываю на Уникум, — сказал Рампл.

— В самом деле? — Буряк даже привстал. — Ну-ну. Надеюсь, существуют скафандры для киноидов? Я пользовался только маской. Не исключено, что эта зараза проникает через кожу. Никто не доказал, что она убивает только людей. И еще: обязательно прочтите мой отчет.

— Я читал.

— Тем лучше. Постарайтесь вернуться живым. Это не только в ваших, но и в моих интересах.

В течение нескольких секунд Рампл размышлял, стоит ли поделиться с Буряком толикой служебной информации, и решил, что вреда не будет. Разумеется, он нарушал порядок и мог получить взыскание, но Буряк был ему симпатичен. Вот такие-то здоровяки как раз и мрут от мнительности. Полгода — более чем достаточный срок.

— Расслабьтесь, — сказал он. — Думаю, вам ничего не грозит. Если бы вы заразились, то уже были бы мертвы.

— Почему?

— Один наш сотрудник, андроид, прибыл на Уникум вскоре после вас и не вернулся. — На всякий случай Рампл решил не упоминать фамилию знаменитого сыщика. — Думаю, он мертв, как и те шестнадцать. Если речь идет об эпидемии неизвестной болезни, то ее инкубационный период исчисляется часами. Вам повезло.

Неспешно удаляясь, он уловил чутким ухом не несущую полезной информации реплику «Ну ни хрена себе!» и сейчас же вернулся к мембране. Работа со свидетелем — тонкое искусство, и Рампл владел им в совершенстве. Одно дело человек, думающий тяжкую думу, и совсем другое — ошалевший от радости. Последний сотрудничает искренне и с удовольствием.

— Еще один вопрос… Не заметили ли вы чего-нибудь такого, что не посчитали нужным изложить в отчете? Я имею в виду субъективные впечатления.

— Да какие там субъективные… — прогудел Буряк. — Одно только скажу: испугался я. Мне враг не страшен, если я его вижу, а так… — Он развел громадными ручищами. — Словом, не на шутку испугался. Обошел бочком-бочком помещения — и пулей назад, в гиперкабину. Еле-еле обратные координаты набрал. Дрожь била. Все это, понятно, не для протокола…

— Понимаю, — кивнул Рампл. — Вам еще не приходилось видеть шестнадцать покойников…

— Да при чем тут покойники! — завопил Буряк. — Видел я покойников, будьте здоровы! Может, побольше вашего видел! Работа такая. Новые планеты — это вам не фунт изюма. А вот чего я никогда не видел, так это блаженства на лицах мертвых! Такого блаженства, что меня жуть взяла! Они умирали с наслаждением, вы понимаете?!

Рампл не врал, говоря, что прочитал отчет Буряка, а лишь не договаривал. На самом деле он ознакомился экспресс-гипнотическим методом с полным досье на планету и согласился с теми, кто окрестил ее Уникумом. Во-первых, планета была чуть легче Земли, с более чем комфортной силой тяжести для тучных людей, сердечников, астматиков и подагриков. Со временем ее предполагалось развивать как планету-курорт. Во-вторых, продолжительность суток, года, спектр излучения светила, состав и плотность атмосферы не слишком отличались от соответствующих земных показателей. В-третьих, на планете не имелось ни пустынь, ни чересчур высоких гор, ни активных вулканов, а жизнь в ласковых морях не поднялась выше планктонного уровня организации. В-четвертых, на суше имелась макроскопическая жизнь, зато жизнь микроскопическая, по-видимому, отсутствовала. Даже люди не принесли ее на Уникум — земные бактерии и вирусы, не говоря уже об одноклеточных водорослях и грибковой плесени, не приживались в тамошних условиях. Ну чем не рай?