Потому что ты любишь ненавидеть меня - [5]

С довольной ухмылкой на физиономии Рон взмахнул оружием, из ствола которого летели крохотные искры и шел дым.

— Еще работает! — воскликнул он.

— Конечно. Мать всегда устраивала все так, что нам доставалось только лучшее.

Рон бросил Алтаиз второй карабин:

— Побеждает тот, кто первым собьет десять птиц.

— Нет.

— Тогда…

— Почему бы нам не заключить сделку? — вступила она. — Одна партия в д’джарек. Затем мы стреляем как ты предложил.

Рон знал, что Алтаиз — более умелый игрок в д’джарек, по он также знал, что она так просто не оставит его в покое. И Рон, даже если продует, всегда сможет отыграться, когда дело дойдет до стрельбы из карабина.

Алтаиз никогда не была снайпером.

Она выглядела прекрасно, когда дело доходило до фехтования на ледяных клинках, но в обращении с карабином ей было далеко до мастерства.

— Отлично, — он кивнул. — Но только не жалуйся папочке, когда уйдешь отсюда поджаренной.

Алтаиз фыркнула, и на мгновение Рон вспомнил ее еще ребенком.

— Не жалуйся Матери, когда ты уйдешь отсюда без единой пешки на игровой доске!

— Я не жаловался ей ни на что уже сто лет, — возразил он голосом, что сочился надменностью.

Брат и сестра отправились в заднюю часть игровой комнаты, где ожидала в одиночестве игровая консоль. Алтаиз нажала ладонью на ее поверхность, и дикое великолепие стен камеры исчезло, сменившись умиротворяющей чернотой космоса. Надавила еще несколько кнопок, и медленно вращающиеся галактики расцвели к жизни в калейдоскопе света.

Повторное нажатие, и из пола возник круглый стол, рядом с ним появились два белых кресла.

Доска для д’джарека располагалась в центре стола, белые и черные квадраты пересекали по диагонали ее круглую поверхность. По краям стола располагались контрольные переключатели.

Д’джарек был в первую очередь и в наибольшей степени игрой на выживание.

Алтаиз расположилась в том кресле, что находилось справа, Рон, вздохнув, занял место напротив.

Они коснулись переключателей одновременно, и игра пробудилась к жизни. Вспыхнула точно так же, как игрушечные карабины, полетели искры, побежали волны света, но затем все успокоилось.

Сияние померкло, и с мягким дрожанием возникли два набора фигур.

Пешками Рона оказались круто изогнутые «оленьи рога», а его воинами — газели, наиболее ловкие из всех аватар. Пешки Алтаиз — «кошачьи лапки», ее воины — пятнистые гепарды — быстрейшие из игровых существ.

Он нахмурился, положил левую ладонь поверх правой, выигрывая время для того, чтобы подобрать слова:

— Есть ли какой-то смысл в том, что игра выбрала кота твоим аватаром?

— Нет. Если только ты сам не вложишь какой-то смысл в тот факт, что твой аватар — корм для моего, — и шаловливые искры вспыхнули в глазах Алтаиз.

— Только если будет пойман, — буркнул Рон, хмурясь еще сильнее.

— Тогда чего же мы ждем? Давай выясним, кто кого поймает в конечном итоге.

Циферблат с шипением возник в центре игровой доски, они одновременно ударили по нему, и Рон выиграл право первого хода. Долго думать не стал, и один из «оленьих рогов» сдвинулся на две клеточки вперед.

Алтаиз повторила его ход.

Некоторое время они играли в молчании.

После четвертого хода Рон поднял взгляд от доски и обнаружил, что сестра пристально смотрит на него, и задумчивое выражение красуется на ее лице.

— Что не так? — спросил он недружелюбно.

— Ты все еще злишься на нас с Матерью?

Рон поерзал в своем кресле:

— Я никогда не начинал ссору первым.

— Почему ты так часто лжешь мне, Ро? Я ведь знаю тебя лучше всех!

— Я не злился на вас, — его тон был резким.

Алтаиз вздохнула:

— Тебя устроит, если я скажу, что сожалею?

— Я никогда не злился! — Рон говорил все громче и под конец фразы едва не кричал.

Сестра глянула на него, прищурившись:

— Честно говоря, ты очень плохо умеешь врать! Частью из-за этого мы с Матерью думаем, что политика — не для тебя.

Рон прикрыл глаза, стараясь погасить гнев, и попытался говорить спокойно:

— Я никогда…

— Рон!

— Проклятье! Алтаиз! Дай мне закончить хоть раз! — его крик породил в игровой комнате неожиданно громкое эхо.

Алтаиз откинулась в кресле, и взмахом руки дала брату разрешение продолжать.

— Я никогда не злился на вас, — повторил Рон. — Но я был сильно разочарован. Ты… — он повертел в пальцах одну из фигур, его руки запорхали над игровой консолью. «Олений рог» завертелся в своей клетке. — Ты будешь править Оранитом. По праву рождения. И возможно — Искандией целиком. А я думал завоевать себе позиции сам… внутри нашего Тайного Совета. И я не понимаю, отчего вы с Матерью выступили против!

Алтаиз глубоко вздохнула:

— Отец, кстати, тоже не одобрил эту идею.

— И почему это? — плечи Рона напряглись, он с трудом удержался, не сжал кулаки. — С каких это пор Отец беспокоится насчет того, чтобы высказывать свое мнение о подобных делах?

— Мы… — она заколебалась, прикусила нижнюю губу, — надеялись, что ты останешься на Искандии и будешь помогать здесь…

Гнев полыхнул в груди Рона.

— Ты хочешь, чтобы я был с тобой откровенным? — спросил он.

— Конечно.

— Ты просто боишься, что я покажу себя лучшим политиком, чем моя сестра. Конечно, если мне позволят представлять наши интересы в Тайном Совете.