Потому что ты любишь ненавидеть меня - [4]

— Но я не старшая из Имурив, — проворчала Алтаиз. — Хотя единственная дочь.

— Факт, о котором мне напоминают всю жизнь. И ноша… которой я не желаю, — он постарался, чтобы слова его прозвучали сочувственно, но струна, на которой он попытался сыграть, не прозвучала искренне даже для его собственного слуха.

— Радуйся, что она не твоя, Рон Валтеа Имурив. Иначе тебя могли бы наряжать в дурацкие платья.

Призрак улыбки коснулся его уст:

— Да уж, это судьба похуже смерти…

— Или может быть, возможность найти убежище в тайной любви к нарядам, — она усмехнулась в ответ. — В таком случае, возможно, ты бы молился, чтобы некая смертельная неприятность постигла меня в ближайшем будущем, — Алтаиз подошла еще. — Случись подобное, клянусь, я бы оставила тебе это платье.

Рон хмыкнул, почти с удовольствием.

В моменты, подобные этому, он вспоминал, как дружны они были в детстве, как защищали друг друга, как много делили между собой. О да, почти все воспоминания…

— И только этого должно быть достаточно, чтобы желать тебе смерти.

— Осторожно, Ро, — прошептала она, усмехаясь в свой черед. — Если кто услышит тебя, этого может хватить, чтобы тебя обвинили в измене.

Последнее слово отозвалось эхом в голографическом синем небе, и когда угасающий звук срикошетил от потолка, в кильватере у него посыпались умирающие птицы.

Щеки Алтаиз порозовели, она отвела глаза.

Хотя тон сестры был откровенно игривым и несерьезным, сама фраза, ей озвученная, рисовала совсем иную картину: кровавой, лютой расплаты.

Вроде той, жертвой которой стала бабушка.

— Осторожно, Алтаиз, — пробормотал Рон. — Такие слова, произнесенные одним из Имурив, могут стать предвестием надвигающейся судьбы.

Он отступил на шаг, почти с удовлетворением глядя, как на ее лице румянец уступает место бледности.

Рон внезапно отрезвел, мысли о надвигающейся судьбе неожиданно обрели реальную форму.

— Робот не так давно принес сообщение Матери. Было там что-то насчет сумятицы, охватившей планеты восточного квадранта в системе Бизаны?

Алтаиз глубоко вздохнула:

— Ничего не слышала по этому поводу.

Но глаза ее выдавали, что она что-то да знает, и это зрелище уязвило Рона. Очередная насмешка просочилась сквозь его губы:

— Системе Бизаны не хватает ресурсов для построения надежной обороны. Если они не заплатят реституцию, мы просто уничтожим то, что осталось от их жатвы.

— Мать не согласна с твоей оценкой, — Алтаиз нахмурилась. — Как и я, впрочем.

— Вы будете использовать пустые угрозы против тех, кто в открытую не повинуется нам?

Она медленно покачала головой:

— Мать и я… мы будем встречаться с лидерами Бизаны и искать дипломатическое решение.

— Тогда вы обе — величайшие дуры.

Отвращение скользнуло по лицу Алтаиз, а следом за ним пришел гнев:

— Как можешь ты говорить подобное, когда Мать принесла в жертву…

— Мы не на уроке истории, маленькая сестра, и ты не строгий учитель. И еще… Поверь, я слышал достаточно твоих лекций по поводу сыновней преданности.

Морщинка легла между ее бровей:

— Мать устроила бы тебе выволочку за такие слова, Ро. Ты не прав насчет…

— Учитывая то, что ей самой недостает дочерней преданности, я не думаю, что стоит принимать в расчет ее мысли, — Рон повернулся к сестре спиной и глянул на небольшой цилиндр пульта управления у задней стены игровой комнаты.

Сейчас он был замаскирован под ствол мягко качавшегося дерева, чьи ветви скребли по песку.

Рон наблюдал, как листья метут голографическую поверхность, и наполненная дискомфортом тишина заполняла пространство между ним и Алтаиз. Напряженное молчание шло трещинами, унося брата и сестру дальше и дальше друг от друга.

Мягкое прикосновение к его плечу.

— Пойдем, — ее голос был мягок. — Я не думала, что мы будем спорить о политике… Я пришла для того… Я хотела сыграть с тобой…

Рон ничего не ответил, и даже подумал, не сбросить ли ее руку с плеча.

Но они находились в комнате, где хранились их лучшие детские воспоминания! Алтаиз была их неотъемлемой частью… почти всех, еще до того, как власть, семья и ответственность начали разводить их, до того, как он сам осознал собственное место в роду.

Рон посмотрел через плечо, его взгляд скользнул по перчатке, на которой жемчужины были расположены так, чтобы замаскировать циферблаты и мерцающие экраны не больше его ногтя.

В конце концов его глаза остановились на ее лице:

— Только не д’джарек.

Она ехидно рассмеялась:

— Ты отверг мои предложения дважды! Если откажешься в третий раз, то я расскажу всем, что ты боишься играть со мной.

Вот после этого Рон сбросил ее руку одним презрительным движением плеча.

— Я не боюсь! — прорычал он.

— Тогда почему ты не хочешь играть?

— Почему бы нам лучше не пострелять? — и Рон направился к маленькому белому сундуку по соседству с пультом: когда-то он был столь же гладок и ярок, как стены дворца, но сейчас его покрывали многочисленные отметины, а углы выглядели потертыми.

Он нажал на щеколду, и крышка сундука с неравномерным стрекотанием откатилась назад. Рон вынул два миниатюрных лазерных карабина, серебристые стволы которых носили следы частого использования.

Когда он нажал переключатель на одном из них, дуло карабина зашипело, и даже задребезжало. Он прицелился в стену, затем быстро и плавно развернулся, чтобы выстрелить в одну из попискивающих птиц в чистом небе. Крылатое создание рухнуло на сверкающий песок с пронзающим уши жалобным криком.