Потому что люблю - [22]

— Что ж, подожду этого дня. Перспектива не безнадежная.

Он помолчал, несколько раз затянулся и уже совсем серьезно сказал:

— Профессия у летчиков действительно опасная. Птица вон рождена, чтоб летать, и то случается… То замерзнет, то о провод ударится. А тут машина. Тысячи деталей, километры проводов и трубок. Она и на земле не всегда безопасна… Но что делать? Летать все равно надо.

Уходя, Ната попросила:

— Придет Андрей, не говорите, что я его искала.

Когда она ушла, Виктор Гай долго сидел на подоконнике, курил и думал сразу обо всем: о своей нелегкой, но любимой профессии, о Наде и Федоре, об Андрее и этой занозистой Натке, о Пантелее и Сироте.

Потом он вдруг почувствовал голод и, чтобы «заморить червячка», извлек из холодильника бутылку молока, выпил ее. Теперь пришло ощущение усталости. Переоделся в синий спортивный костюм, взял со столика свежие газеты и лег на диван, покрытый «верблюжьим» одеялом. Оно прогрелось от солнечных лучей, и лежать на нем было тепло и уютно. Виктор Гай полистал газеты, что-то рассеянно прочел, затем закрыл глаза и почти сразу уснул.

Разбудили его осторожные шаги в комнате. Открыл глаза, прислушался — Надя. Ходит на цыпочках, чтобы не разбудить его.

— Надя!

В тот же миг в дверях появилось улыбающееся лицо.

— Проснулся? Специалист. С утра спишь?

— С утра я на аэродром ездил. Пантелея видел. Сироту. Придут вечером.

— Надо в магазин, значит. А я купаться собралась.

— А я уже все купил.

— В чемодане?

— Ну да.

Она снисходительно улыбнулась, вошла в комнату, присела на диван. Полы халатика разошлись, обнажив загорелые колени.

— Боже мой, до чего вы смешные — мужчины. Купил две бутылки, две банки консервов — и уже готов гостей принимать.

— А что?.. Ну как распределение?

— Нормально. — Удивленно пожала плечами. — Такое внимание ко мне проявили, даже неудобно. — Вдруг вспомнила: — Вода льется, я сейчас. — И выбежала. И уже из кухни крикнула: — Мне предлагают хорошую должность в Межгорске или аспирантуру и сразу же командировку в Новосибирский академгородок.

— А ты?

Она снова появилась в дверях.

— Ничего. Сказали, с ответом прийти завтра, — и тут же вспомнила: — Только ты уехал, меня вызвали в горвоенкомат и сообщили, что Андрюшке за отца пенсия положена. И больше ничего не сказали. Странно, правда?

— Ничего странного. Закон.

— Может быть… Ну, вставай. Пойдем в магазин.

Она протянула ему руку ладонью кверху. Он подал свою. Надя легонько потянула, он приподнялся чуть-чуть, но тут же откинулся назад и потянул за собой Надю. Она села рядом, положив руку на его лоб. На мгновение затихла, даже затаила дыхание, затем ласково потрепала его волосы и встала.

— Идем. Раз будут гости, должен быть и хороший стол. Одной мне скучно этим заниматься.

…Первыми пришли Пантелей с Ольгой. Виктор Гай не видел Ольгу с того дня, как уехал на учебу. Она немного располнела, но время не очень отразилось на этой женщине и уж нисколько не повлияло на характер.

— Еле дождалась этой минуты, не ела, не пила, — заявила она с порога. И сразу взялась за Виктора Гая. — Ну-ка, покажись, пропащий майор. Ах-ах-ах, хорош! Орденов еще больше стало. Моего бы с собой прихватил туда. Глядишь, капитаном вернулся бы: ему уже совестно лейтенантом зваться. Сыновья скоро лейтенантами будут.

— Ольга, — только и сказал Пантелей, но она мгновенно сменила тему.

— Ни черта в этой квартире не меняется. Полгода не была — все по-старому. Когда у тебя день рождения, Надя?

— Не скоро, — ответила Надя, расставляя на столе рюмки.

— А свадьба скоро?

— Скоро, — ответил за нее Гай.

— Я вам в спальню такой торшерчик подарю — дети сами родиться будут…

Сирота приехал один. Прямо с аэродрома. Устало швырнул на табуретку кожаную куртку, молча вымыл руки, лицо, молча взял поданное Надей махровое полотенце и, повернувшись к Гаю, сказал таким тоном, словно продолжал начатый на СКП разговор:

— Передам тебе дела и поеду в отпуск. К батьке, в село. И весь месяц буду в колхозе работать, на поле. Устал сегодня и есть хочу… Еще кого-то ждете?

— Все! — весело ответила Надя. У нее горели щеки и счастливо блестели глаза. Темно-серое платье, вышитое серебряной ниткой, отвлекало внимание от неожиданной седины в темных волосах и сильно молодило Надю.

— Молодец ты, Надежда, — сказал Сирота, оглядывая ее с ног до головы. — Кругом молодец! Ишь какие модные туфли. А моя старуха уже на все моды рукой махнула. А ей только сорок недавно стукнуло… Показывай диплом. Значок, говорят, получила…

— Получила. Могу подарить вам в коллекцию.

— Ну нет… Это слишком…

— Все равно мне ни к чему.

— Чуть не забыл! — вскочил Виктор Гай. — Я же привез такие значки…

Он вышел в кабинет и вернулся с большой коробкой из-под конфет.

— Вот. Около сотни.

— Ты это брось, — взволнованно протянул руку Сирота. — Около тысячи, скажешь.

Виктор Гай спрятал коробку за спину.

— Отдам с одним условием.

— Ну перестань, перестань. — Глаза Сироты зажглись азартом коллекционера. — Выкладывай свое условие.

— Обещай выполнить одну мою просьбу.

— Ладно, обещаю.

— Все слышали? — спросил Виктор Гай и под общий смех вручил Сироте полную коробку значков.

Он их рассматривал весь вечер. Пил и смотрел на значки, и даже когда разговаривал с Надей или Ольгой, хоть и украдкой, но посматривал в сторону раскрытой коробки.