Потому что красивый - [55]

Он крестится (но не в купели).

Думаю, что Пасопаратабако больше всего потрясло именно это. Колдовское преображение красотки Миры. Это была поворотная точка матча, как пишут на предпоследней странице все газеты (кроме «Спортэкип»).

— Вот и сформировалась эта чудовищная пара. Любовь не щадит убийц. Мартин и Мира решили провернуть большое дело, огромное, способное уберечь их от нужды, затем уйти в отставку, короче, покинуть Черную серию ради Розовой библиотеки, о которой мечтают преступники. Не знаю, как встретились Мира и мадам Алонсо Балвмаскез и Серунагава. У вас будет время пролить свет на эти детали. Возможно, фальшивый аббат, как Жюльен Сорель в «Красном и черном», поднял бурю в сердце молодой женщины. Он подчинил ее, околдовал, короче, сделал своей вещью, колонией, рабыней. До согласия с этим решением — столь крайним — устранить кретина-мужа и вонючку-мачеху, чтобы, расчистив путь, начать совместную жизнь!

— Иисусе! Иисусе! Иисусе! — бормочет судья.

— Оставьте, она уже это говорила, — замечаю я.

— Неужели это бывает! — восклицает судейский, снова осеняя себя крестом.

— Все бывает, судья! Теперь вы видите ситуацию, не так ли? Инес, оскорбленная женщина, чья гордость кровоточит, открывает «другие вещи» с Мирой. Вскоре она ей полностью подчиняется и соглашается на уничтожение мужа и мачехи. Ее душа суровой испанки…

— Не надо, — прерывает в свою очередь судья, — это я знаю. Каковы же были интересы этих демонов?

— Подхожу к этому. Известно вам, на чем основано богатство Нино-Кламар?

— Не точно. Их богатство знаменито, но…

— Они владеют двумя пятыми и три после запятой Испанского Марокко, судья.

— Мне приходилось об этом уже слышать, но…

— Но вы не знаете капитального элемента — и поверьте, слово капитальный тут как раз подходит в марксистском смысле термина — только несколько человек в курсе. В Испанском Марокко найдены запасы оживума плафтара.

— Нет?

— Просветили меня вот эти две дамы. И все запасы принадлежат семье Нино-Кламар. Анализы были сделаны двумя знаменитыми специалистами по оживуму плафтара: профессорами Прозибом и Кассегреном, один из которых живет в Берлине, другой — в Париже. Эти запасы самые большие в мире. Богатство, которое они принесут, если вы позволите применить букву «х», ибо момент того заслуживает, — холоссально!

— Ах, так?

— Текстуально. Вы понимаете задумку двух авантюристов: оставшись единственной наследницей в их опытных руках, Инес была бы с легкостью облапошена.

Мартин и Мира бросились в авантюру. Вот тогда тот, кого мы называем Маэстро, совершил самую большую ошибку в своей жизни: решил все делать сам. Великий исполнитель захотел стать дирижером. Наемник перевоплотился в хозяина. Он, который без сучка и задоринки выполнял все «контракты», оскандалился, когда решил послать в «работу» других. Он же гениальный одиночка. Персональный хитрец. Во главе команды, несмотря на дьяволизм и немыслимую отвагу, он теряет свой самый сильный козырь — самого себя. Из-за зарубежной шайки, к помощи которой он вынужден прибегнуть, он перестал быть непобедимым. Надо сказать, что кто-то вмешался посередине его процесса, кто-то смутил его и вынудил менять на ходу планы, перестраиваться: это — я. Он сразу узнал, кто я есть. Он знал, что я знал, кто он есть. Это смешало карты. Возможно, что без моего вмешательства он действовал бы один со своей мышкой. Зная, что раскрыт, он должен был продолжать и, подгоняемый временем (ибо Нино-Кламар должны были подписать с испанским правительством договор об эксплуатации месторождения), он решил ускорить дело и организовать все по-другому.

Я указываю на два маленьких коробочка спичек на столике с ножками из кованого железа.

— Вы увидите забавный трюк, судья.

Беру один коробок и выхожу в патио, закрыв дверь.

— Алло, судья, вы меня слышите?

— Э-э… да, но…, — носоглотит орган Пасопаратабако. — Где вы, господин коко…

— Во дворике. Вы меня слышите, я вас слышу, мы общаемся, благодаря коробочкам спичек, которые, в действительности, два микропередатчика-приемника.

Возвращаюсь.

— Изумительно, — провозглашает судья. — Значит, это существует.

— Все существует, судья. У каждого из любовников был такой коробок, что позволяло им держать связь перманентно, как говорит парикмахер моей матушки. В тот вечер, когда мы предприняли попытку обезвредить Мартина Брахама, старший инспектор Берюрье и я, девица, находившаяся в номере 604 (ибо они притворялись незнакомыми), все слышала и поспешила вмешаться под видом приятного молодого человека. Но это я уже описал моим читателям и поэтому не стану вам излагать, чтобы не делать дублон, так как в литературе подобного не прощают. Вам достаточно знать, что ситуация повернулась наоборот. Мартин Брахам обезвредил нас, усыпив, и похитил маленькую племянницу моих друзей Берю, чтобы заручиться обменной монетой. Она послужила ему немного позднее, потому что, угрожая инспектору Берюрье убийством племянницы, от него добились подписи под признанием нашей псевдоперевозки наркотиков.

— Подонок даже принес мне ленточку, которую малышка вплетала в косичку, в доказательство того, что он не блефует.