Потомок Святогора - [2]
Спатамано буквально затерзал полководцев Александра. Наносил им удары, сам в свою очередь терпел поражения, когда против него выходил Александр, убегал в степи и пустыни и снова возвращался, чтобы сражаться за отчизну. И лишь свойственная согдианам, фракийцам, скифам и впоследствии славянам доверчивость подвела Спатамано. Он, как и Спаргапис, как и Спартак, как и полторы тысячи лет спустя князь Святослав Липецкий, был предательски убит.
Но и после гибели своего вождя согдиане продолжали сопротивляться. Это было единственное племя, не покорённое Александром Великим. Лишь женитьба последнего на дочери одного из вождей согдиан Оксиарта Роксане положила конец войне. Бактрия и Согдиана признали Александра Македонского своим царём.
А время шло. Цветущим было и Кушанское царство потомков согдиан. Бухара благоухала до тех пор, пока её жители не ожирели от роскоши и не потеряли способности воевать. Сначала облик страны изменило нашествие арабов. Огнём и саблей они заставили местные племена принять ислам. Страна ариев лежала в развалинах.
Но через некоторое время после нашествия арабов Бухара снова расцвела. Несмотря на то, что с северо-востока постоянно вторгались в её пределы тюрки-кочевники, которые оттесняли ариев, истребляли, иногда ассимилировали их, придавая арийскому народу не свойственные ему черты характера и образа жизни. Происходили и антропологические изменения. Однако, невзирая на все исторические перипетии, Бухара набирала силу, разрасталась. Новый народ развивал ремесла, давая новые орнаменты гончарному делу, кузнечному ремеслу, ткачеству. По-новому развивалось земледелие, строились культовые здания: великолепные минареты с мечетями и медресе. И даже опустошительный набег Чингисхана не привёл этот город к упадку. По-прежнему был он центром торгового пути с востока на запад и с севера на юг.
Таджики, принадлежавшие к одной из ветвей арийского корня, тюрки и монголы, смешиваясь, образовывали новые народы. Бухара к описываемому времени входила уже в состав Белой Орды, которая, в свою очередь, была зависима от Орды Золотой.
Дикое и жестокое средневековье тяжёлым бременем ложилось на людские плечи. Живя в постоянной опасности, они всегда были готовы отразить нападение врага. Постоянно тренируя своё тело в ловкости обращения с оружием, азиаты достигли совершенства в военном искусстве. Великолепные наездники, виртуозно владеющие саблей, пикой, кинжалом и, естественно, арканом, — воины из Азии были почти неуязвимы в битвах с европейцами. А в сражениях между собой побеждал тот из них, кто не только прекрасно владел оружием и искусством ведения боя, но и отличался хитростью и коварством...
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
Глава первая
Бухара — великий город. Он богат, знаменит всевозможных дел мастерами, равно как и преступниками, доводившими свои деяния до степени совершенства. Коварны многие бухарцы. Но и среди них непревзойдённым по своей жестокости, граничащей с изуверством, был «правоверный мусульманин», бывший сотник в войске Бату-хана Темир. На его личном счету более сотни тайных дел, закончившихся убийствами, и больше тысячи душ, загубленных во время сражений в походах.
Лето в тот, 1280 от Рождества Христова, год выдалось на редкость жарким. Знойное солнце своими огненными лучами раскаляло песок добела, сжигая последнюю, и без того скудную растительность пустыни. Люди, истомлённые жарой, искали малейшей защиты от неё, чтобы хоть немного отдышаться.
Темир, как обычно в такое время, прятался от солнца в тени росших во дворе дома его любимых чинар. Выращенная и тщательно ухоженная рабами трава и рядом глубокий, с чистой прохладной водой бассейн создавали дополнительную свежесть и вызывали приятное ощущение в теле.
Старый хозяин был худощав, даже поджар, но в его уже тускнеющих глазах, однако, ещё светился огонёк хищника, стерегущего свою добычу. Он лежал на персидском ковре на пуховых подушках, без которых и в жаркий полдень обходиться уже не мог. Рядом сидел на коленях смуглолицый раб и махал большим веером, нагоняя ветерок. Темир полудремал и был погружен в воспоминания. Но вот он очнулся...
— Хозяин! — услышал Темир знакомый низкий голос и приподнялся на локтях, откинув голову назад, чтобы увидеть человека, вошедшего под тень чинары. Светловолосый, с голубыми глазами, по всему слуга, но, судя по ласковому выражению лица Темира, почитаемый хозяином слуга.
— Присаживайся, — указал Темир на ковёр рядом. — И говори, что тебя беспокоит. Я внимательно слушаю, Махмуд.
— У ворот нищие просят подаяния.
— Много их?
— Шестеро.
— Кинь по лепёшке, — небрежно махнул рукой Темир, — и ступай. Нет-нет, постой! — спохватился он. — Ничего не слышно про моих сыновей? Куда опять запропастился Ахмат, не знаешь?
— Нет! — коротко ответил Махмуд.
— И младших с собой утащил. А Абдулла и Вагиз ещё такие несмышлёные...
— Ничего не известно про них, господин. Но как что-нибудь услышу, сообщу непременно.
Слуга ушёл. Его статная высокая фигура скрылась за дверью в заборе сада.
«Да, преданны эти урусуты[3] хозяевам, когда не знают своего происхождения, — глядя Махмуду вслед, подумал Темир. — Совсем мальчишкой, года три, может, ему и от роду-то было, швырнул я его в свой обоз как добычу. В начале похода, кажется, на реке Матыре и в городке Онузе, откуда мы двинулись на Рязань...»
Окраинная Русь и Дикое Поле в огне — восставшие князья Александр Липецкий и Даниил Воронежский ведут неравную борьбу с туменами Золотой Орды. В лесах и степях Черлёного Яра пересекаются стежки бояр и рядовых дружинников, татарских баскаков и новгородских купцов, вольных мстителей-казмаков и отчаянных речных душегубов-ушкуйников. Многие герои — исторические личности: хан Телебуга, темник Ногай, баскак Ахмат, богатыри-разбойники, этакие русские Робин Гуды. Яркие персонажи, динамичное действие, многоцветная мозаика самых разных событий, сплетение сюжетных линий, от политических до любовных, колоритные батальные сцены — всё это держит читателя в напряжении от начала и до конца повествования. Книга адресована всем, кто любит историю, кому не безразлично прошлое, а значит и настоящее, и будущее нашей Родины.
«Заслон» — это роман о борьбе трудящихся Амурской области за установление Советской власти на Дальнем Востоке, о борьбе с интервентами и белогвардейцами. Перед читателем пройдут сочно написанные картины жизни офицерства и генералов, вышвырнутых революцией за кордон, и полная подвигов героическая жизнь первых комсомольцев области, отдавших жизнь за Советы.
Жестокой и кровавой была борьба за Советскую власть, за новую жизнь в Адыгее. Враги революции пытались в своих целях использовать национальные, родовые, бытовые и религиозные особенности адыгейского народа, но им это не удалось. Борьба, которую Нух, Ильяс, Умар и другие адыгейцы ведут за лучшую долю для своего народа, завершается победой благодаря честной и бескорыстной помощи русских. В книге ярко показана дружба бывшего комиссара Максима Перегудова и рядового буденновца адыгейца Ильяса Теучежа.
Автобиографические записки Джеймса Пайка (1834–1837) — одни из самых интересных и читаемых из всего мемуарного наследия участников и очевидцев гражданской войны 1861–1865 гг. в США. Благодаря автору мемуаров — техасскому рейнджеру, разведчику и солдату, которому самые выдающиеся генералы Севера доверяли и секретные миссии, мы имеем прекрасную возможность лучше понять и природу этой войны, а самое главное — характер живших тогда людей.
В 1959 году группа туристов отправилась из Свердловска в поход по горам Северного Урала. Их маршрут труден и не изведан. Решив заночевать на горе 1079, туристы попадают в условия, которые прекращают их последний поход. Поиски долгие и трудные. Находки в горах озадачат всех. Гору не случайно здесь прозвали «Гора Мертвецов». Очень много загадок. Но так ли всё необъяснимо? Автор создаёт документальную реконструкцию гибели туристов, предлагая читателю самому стать участником поисков.
Мемуары де Латюда — незаменимый источник любопытнейших сведений о тюремном быте XVIII столетия. Если, повествуя о своей молодости, де Латюд кое-что утаивал, а кое-что приукрашивал, стараясь выставить себя перед читателями в возможно более выгодном свете, то в рассказе о своих переживаниях в тюрьме он безусловно правдив и искренен, и факты, на которые он указывает, подтверждаются многочисленными документальными данными. В том грозном обвинительном акте, который беспристрастная история составила против французской монархии, запискам де Латюда принадлежит, по праву, далеко не последнее место.
В книге описана жизнь деревенской общины в Норвегии, где примерно 70 человек, по обычным меркам называемых «умственно отсталыми», и столько же «нормальных» объединились в семьи и стараются создать осмысленную совместную жизнь. Если пожить в таком сообществе несколько месяцев, как это сделал Нильс Кристи, или даже половину жизни, чувствуешь исцеляющую человечность, отторгнутую нашим вечно занятым, зацикленным на коммерции миром.Тот, кто в наше односторонне интеллектуальное время почитает «Идиота» Достоевского, того не может не тронуть прекрасное, полное любви описание князя Мышкина.
Имя Карела Полачека (1892–1944), чешского писателя погибшего в одном из гитлеровских концентрационных лагерей, обычно ставят сразу вслед за именами Ярослава Гашека и Карела Чапека. В этом тройном созвездии чешских классиков комического Гашек был прежде всего сатириком, Чапек — юмористом, Полачек в качестве художественного скальпеля чаще всего использовал иронию. Центральная тема его творчества — ироническое изображение мещанства, в частности — еврейского.Несмотря на то, что действие романа «Дом на городской окраине» (1928) происходит в 20-е годы минувшего века, российский читатель встретит здесь ситуации, знакомые ему по нашим дням.
Сон, даже вещий, далеко не всегда становится явью. И чтобы Сокол поразил Гепарда, нужны усилия многих людей и мудрость ведуна, способного предвидеть будущее.Боярин Драгутин, прозванный Шатуном, делает свой выбор. Имя его избранника – Воислав Рерик. Именно он, Варяжский Сокол, должен пройти по Калиновому мосту, дабы вселить уверенность в сердца славян и доказать хазарскому кагану, что правда, завещанная богами, выше закона, начертанного рукой тирана.
В течение сорока лет Элис Бабетт Токлас была верной подругой и помощницей писательницы Гертруды Стайн. Неординарная, образованная Элис, оставаясь в тени, была духовным и литературным советчиком писательницы, оказалась незаменимой как в будничной домашней работе, так и в роли литературного секретаря, помогая печатать рукописи и управляясь с многочисленными посетителями. После смерти Стайн Элис посвятила оставшуюся часть жизни исполнению пожеланий подруги, включая публикации ее произведений и сохранения ценной коллекции работ любимых художников — Пикассо, Гриса и других.