Потомок Святогора - [13]

— Ничего я не знаю, — с досадой буркнул князь Липецкий и подумал: «Тогда с вестями скоро должен приехать бирич[37] Василий». Добавил вслух: — Пока ничего не случилось, гулять будем. Давно у меня таких гостей не было.

Глава третья

Шумах раздул горн в кузне. Сунул в пламенный зев заготовки на мечи.

— Мечи князю понадобились, — недовольно ворчал в усы касог. — Как будто татары уже лезут. Пускай бы один Дымарь их делал.

Не любил Шумах ковать эти, как он называл русские мечи, «окувалухи». Не по сердцу ему было это дело.

Ворота скрипнули, и в кузню, хихикая, вошёл Дымарь.

— Лёгок на помин! — шикнул Шумах.

— А что? — задорно подбоченился Дымарь. — Аль вспоминал про меня? То-то я икал всю дорогу.

— Обожрался, вот и икал, — проворчал Шумах. — Ну а поминал недобрым словом. — Он недовольно отвернулся, подошёл к горну и начал нехитрым приспособлением нагнетать воздух, раздувая угли. Потом искоса зыркнул суровыми чёрными глазами: — Зачем пришёл? Аль что не получается? Подсмотреть хочешь, как я делаю эти окувалухи?

— Подсмотреть, как ты гвозди куёшь и как баба ворчишь! — засмеялся Дымарь. — Эх, больно мне нравится, когда ты злишься. Смотри не переусердствуй с воздухом. Мечи ему делать не хочется! Рабочие и боевые топоры ему не нужны! Касожская кровь играет? А вон, смотрю, наши кривые ножи ковать начал.

— Не твоего ума дело, что я кую и что во мне играет! — огрызнулся Шумах. — У меня играет, когда на твою жену гляжу. Укусить охота! — съязвил касог, но и это не проняло Дымаря.

— На мою жену у тебя, брат, все зубы повыпадали! — хохотнул он.

Шумах сверкнул острым оком на мастера-соперника и подумал: «Да годиков двадцать назад отделал бы её так, что долго б под подол заглядывала: не чёрт ли там побывал и не рога ли оставил!» Однако промолчал и начал усердно шевелить угли в топке кузни, а затем заработал мехами. Угли задымились, загудели, выкинули плотные клубы дыма, валом повалившие и в трубу и мимо, вспыхнули и загорелись.

— Ну ладно, позубоскалили — и будя, — в знак примирения улыбнулся Дымарь. — Не гостевать я пришёл, по делу.

— Гутарь дело, — согласился Шумах. — А лясы неча точить без толку.

Так всегда встречались онузские кузнецы: сначала повздорят, а потом уже по-дружески, уважительно разговаривать начинают. Ведь настоящие мастера никогда не завидуют успеху другого, а перенимают опыт, улучшая своё мастерство.

— Да посоветоваться пришёл, — признался Дымарь.

— Чево надо?

— А вот, посмотри. — Дымарь показал деревянную, с серебряной обшивкой заготовку рукояти меча, который делал в подарок ко Дню ангела князю Святославу. — Ты подарил нашему благодетелю шашку, — с обидой сказал, — а я хочу подарить ему красивый царский меч. Но, как ни стараюсь, рукоять не получается по душе. Посоветуй что-нибудь.

Шумах взял заготовку, вышел на улицу и на утреннем свету начал рассматривать.

— Хороша, зря коришь, — кряхтя по-стариковски, похвалил. — Только не хватает камней драгоценных. — И начал пояснять, где чего не хватает, а потом предложил: — Помогу я тебе с этим делом, но и ты мне поможешь с рудою.

Действительно, Шумаху всё тяжелее становилось добывать руду. Единственный сын Паго, в крещении Василий, не пошёл по стопам отца, а был принят в дружину князя и сейчас биричем послан в Орду, там службу княжескую исполняет. Ещё подрастает внук Демьян, однако и на того надежды нет, не стремится в кузню к деду, а всё скачет на коне, тоже готовится в дружину вступать.

— Старость гложет, — вздохнул Шумах, — а помощников нету. Ты счастливый, Афанасий. Твой старший уже приглядывается к делу... — Снова тяжело вздохнул. — А отдай-ка свою Марию, она уже в соку, за Демьяна. Может, хоть правнук мой станет кузнецом? Посторонних учить неохота, да и некого. Вот принял Митьку Шорохова. Вроде бы и умный, и умелый, но ленив. И сегодня нету его, наверно, ещё спит. Вишь, без молотобойца работаю.

Старик поник головой, свесив седую бороду на грудь, в глазах печаль.

— Ну так сватай внука, а там посмотрим. Может, и объединимся.

Шумах поднял голову. Надежда сверкнула в глазах.

— Хорошо, ждите. Как бы заготовки не перегреть! — спохватился он и побежал в кузню. Выхватил одну из горна и начал стучать по ней молотком, бормоча какой-то приговор. Потом сунул заготовку в приготовленную в чане вонючую смесь. От резкого запаха в кузне стало тяжко дышать.

— Да что же это у тебя так воняет? — в который уже раз пытаясь выведать секрет смеси кавказского кузнеца, спросил Дымарь.

— Что воняет, потом булатом крепким станет, — покосился Шумах на гостя.

— Хоть бы показал, что кидаешь в воду для закаливания металла! — с обидой проговорил Афанасий.

— Внуку нашему общему покажу, — с ехидцей ухмыльнулся Шумах.

Глава четвёртая

— Пора мне домой, милый, пора! — отталкивая беспокойного Демьяна, шептала Мария. — А то батя приглядится и совсем в клеть запрет!

— А я тебя выкраду! — тяжко дыша от возбуждения, пообещал Демьян. — Рано ишо домой, любимая, — притягивая к себе девушку, пытался поцеловать её он.

— Дёмушка, милый, не надо! Ведь срамота это, перед Богом грешно и перед людьми стыдно!.. — Мария вырвалась из крепких объятий парня и побежала домой.